Домик у озера

Каждый раз, приезжая летом в родное село Журавкино, что в республике Мордовия, я непременно прихожу на озеро Имарка, расположенное а трёх километрах от села. Какое-то необъяснимое ностальгическое чувство словно магнитом притягивает меня сюда. И невольно вспоминаются далёкие детские годы, когда мы, ребятня, приходили сюда купаться, вдоволь поплавать в прибрежном мелководье.

А ещё нас притягивал охотничий домик-музей, стоявший на берегу озера. Иногда мы заходили туда, и его смотрительница Акулина Петровна Косова рассказывала, как появился здесь этот домик, какие известные люди здесь охотились и отдыхали. И наши детские сердца преисполнялись чувством гордости за то, что в нашу мордовскую глухомань приезжали и жили в этом домике писатели Алексей Новиков-Прибой, Александр Перегудов, Николай Смирнов со своими друзьями-охотниками.

Этот домик построили здесь летом 1929 года писатели Алексей Новиков-Прибой и Александр Перегудов. Место было выбрано не случайно: живописный уголок природы, прекрасные условия для охоты и рыбалки привлекали сюда писателей. Тем более, что и родина Новикова-Прибоя село Матвеевское находится рядом, всего в двух километрах от Журавкино. Правда, Матвеевское расположено на территории Рязанской области, а Журавкино – на земле Мордовии. Так уж сложилось, что условная граница между двумя субъектами Российской Федерации проходит между этими сёлами.
Хорошо известно, какими страстными охотниками были эти писатели. В этом ещё раз убеждаешься, прочитав рассказ Новикова-Прибоя «На медведя», рассказы Александра Перегудова «Лесная ворожба», «На родине деда Мазая», «Первая охота» и другие. Многие рассказы Александра Перегудова посвящены совместной охоте с Новиковым-Прибоем. Нельзя не вспомнить сегодня и о том, что оба писателя в 30-е годы минувшего столетия были в числе активных авторов журнала «Боец-охотник» (ныне «Охотник»). Кстати, начиная с апреля 1935 года, оба писателя были членами Всеармейского военно-охотничьего общества.

Писатели часто приезжали сюда, отводили здесь свою охотничью и рыбацкую душу. Перегудов даже написал рассказ «Девушка с Имарки», в котором идёт речь об этих местах, о конкретных людях. «Годы идут и идут, чем дальше в прошлое уходят дни, проведённые в мордовской глуши, тем поэтичнее, ярче возникают они в памяти, – пишет Перегудов. – Новиков-Прибой, Смирнов и я охотились и в других не менее прекрасных местах, и всё же самые лучшие воспоминания остались об Имарке.»

И ещё: «Такие чудесные места были здесь и такая великолепная охота, что Новиков-Прибой решил построить на берегу озера избу, в которой мы могли бы останавливаться, приезжая на весеннюю и осеннюю охоту… Летом 1929 года изба была построена, и мы стали её называть «Наш охотничий домик».

В советские времена этот домик был официально объявлен музеем и охраняется государством как исторический памятник, о чём свидетельствовала мемориальная доска на стене домика. Несмотря на значительную удалённость этого уникального музея от транспортных магистралей, сотни людей ежегодно посещали его. В организованном порядке приезжали школьники, студенты не только из Мордовии и соседних областей, но из всего бывшего Союза.
Но в результате так называемой «перестройки» и с наступлением «демократии» в сознании некоторых людей, в том числе и руководителей, стали преобладать другие духовные ценности. И вот председатель бывшего колхоза, а затем «Товарищества с ограниченной ответственностью» (вот уж поистине «ограниченной») распорядился передать эту достопримечательность своему знакомому в качестве… дворовой пристройки. Эта новость меня буквально потрясла. Не хотелось верить, что уже никогда не увижу дорогую для меня и для всех моих земляков достопримечательность родного края.

В связи с этим невольно вспомнилось, как летом 1981 года, будучи в отпуске, я вновь посетил озеро с домиком-музеем. А вернувшись в Москву, отпечатал фотоснимки и повёз их в подмосковное Лукино-Дулево, где проживал Перегудов. Нашёл нужную улицу, дом. Дверь открыл сам хозяин – Александр Владимирович, человек уже преклонного возраста. Я был в форме, в звании «подполковника» и представился ему как военный журналист. Старческим, дрожащим голосом хозяин предупредил меня:
– Больше десяти минут уделить вам не могу.
Я заверил его, что этого вполне достаточно. Выложил на стол фотоснимки увеличенного формата. Надо было видеть, как загорелись глаза этого пожилого человека, он будто помолодел. Конечно же он сразу узнал памятные места своей далёкой молодости.
– Это Имарка! Это Имарка! – то и дело повторял Перегудов.
Показал ему и фотографию пожилой женщины в мордовской национальной одежде – Акулины Кузьминичны Косовой. Той самой восемнадцатилетней девушки Кули, о которой писатель упоминает в своём рассказе «Девушка с Имарки». Акулина Кузьминична в те годы по-прежнему была смотрительницей домика-музея, регулярно получая зарплату, хотя и довольно скромную. Она и дала мне адрес Перегудова, просила передать ему привет, что я и сделал.

Вместо обещанных десяти минут общались мы с Александром Владимировичем полтора часа. Он подарил мне свою книгу «Повесть о писателе и друге» (о Новикове-Прибое), оставил автограф на своём сборнике рассказов «Золотой день осени», который я предусмотрительно привёз с собой.

Поговорили мы и о дальнейшей судьбе домика-музея на берегу Имарки. Я сказал Александру Владимировичу, что Акулина Кузьминична уже неважно себя чувствует, что её зовёт к себе на проживание дочь. И если она уедет, то домик-музей останется без присмотра и неизвестно, что с ним станет.

Прошли годы. И вот узнаю, что домика-музея уже нет. Какое-то неодолимое чувство позвало меня вновь посетить эти родные для меня места. Приехали сюда вместе с земляком, детство и юность которого тоже прошли в этих местах, а ныне москвичом Виктором Петровичем Остаповым, фронтовиком, полковником в отставке. Его отец – Пётр Георгиевич был близко знаком с Новиковым-Прибоем и Перегудовым. Нередко они вместе охотились. И неудивительно, что после смерти Новикова-Прибоя Пётр Георгиевич стал самым активным поборником благоустройства домика-музея, обогащения его экспозиций. Так, в 1962 году он написал письмо в «Литературную газету», в котором ходатайствовал о пополнении домика-музея новыми экспонатами. «Чтоб не заросла сюда народная тропа…» – писал Пётр Георгиевич. Его письмо было переадресовано в Мордовский республиканский краеведческий музей. Откуда вскоре поступили на Имарку интересные экспонаты.

Ах, дорогой мой земляк, Пётр Георгиевич! Если бы ты знал, что случилось с домиком-музеем твоих знаменитых друзей-охотников! Заросла не только «народная тропа», против чего ты как истинный патриот родного края так боролся. Но и сам объект поклонения, к которому вела эта тропа, исчез с лица земли.

Обошли с Виктором Петровичем всё озеро, еле нашли место, где стоял домик. Лишь остатки подгнившего деревянного основания напоминали о домике-музее. Я чувствовал себя как на погосте, у могилы дорого и близкого человека. И разные мысли лезли в голову. Конечно, виноват самодур-председатель, что дал указание снести эту достопримечательность. Но это, полагаю, скорее следствие, а не причина. Причины – глубже. В том числе и в вымирании села. Ведь я хорошо помню то время, когда здесь, на берегу озера Имарки, стоял целый посёлок. Тогда казалось, что так будет вечно. Но постепенно молодые разъезжались, а старики умирали. Пустые, осиротевшие избы разобрали. Дошла очередь и до домика-музея.
Но неужели нельзя было сохранить эту достопримечательность? Уже вернувшись в Москву, я обратился по телефону с этими вопросами в администрацию Зубово-Полянского района Республики Мордовии, на территории которого находился этот уникальный музей. Моим собеседником оказался бывший в то время первым заместителем главы района Александр Лариков.
– Как же случилось, что исчез этот исторический памятник? – спрашиваю у Александра Сергеевича.
И вот что он рассказал. В советские времена содержание домика-музея финансировалось Уметским ДОК (деревообрабатывающим комбинатом), что находится в четырёх километрах от Имарки. Но в связи с финансово-экономическим кризисом, вызванным «перестройкой» и сомнительными реформами, ДОК, по словам моего собеседника, «приказал долго жить», и финансирование уникального музея прекратилось, он остался без присмотра. А коль нет присмотра, то нашлись «предприимчивые» люди, которые домик-музей просто разобрали.
Такая вот грустная история.

Автор: Кузьма ПАШИКИН,
полковник в отставке, военный журналист
Журнал “Охотник”