Лисица в рукавице. Рассказ про охоту на лисицу.

– Убить лисицу каждый сможет, а вот дважды живьём поймать – это высший пилотаж, – любил поговаривать мой старший товарищ по охоте дядя Ваня после того необычного случая, о котором я сейчас расскажу.

…Выжлец Докс гонял лису уже часа два. Она-то уводила его на предел слышимости, то ходила на небольших кругах по крепким местам. Сейчас гон крутился по частому, согнутому в три погибели тяжёлым снегом орешнику. Мы с дядей Ваней тихо пересвистывались или, перевидясь в просветах низко склонённых под белой шубой ветвей, жестами согласовывали свои дальнейшие действия.
Вот с его стороны раздался глухой выстрел. Выждав для порядка ещё минуту, я поспешил в направлении выстрела.

Всё! Дядя Ваня взял лису, думал я. Но пройдя несколько шагов, вдруг услышал второй выстрел и, почувствовав неладное, почти бегом устремился на него. Выскочив на небольшую прогалину, увидел растерянного стрелка и суетливо тыкающегося носом в снег Докса. Лисы рядом с ними видно не было. На мой недоумённый вопрос о ней, старый охотник стал рассказывать, что произошло.
Лисица выбежала из орешника, он выстрелил, когда та трусила возле лежащего в снегу толстого елового ствола. Лиса пропала за его комлем. Охотник стал, перезаряжая на ходу ружьё, подходить к скрытой за елиной лисе, но неожиданно увидел, что та вползает в небольшое отверстие возле елового корня. Стрелять из-за толстого елового ствола было неудобно, заряд пошёл в «молоко», а лисица скрылась в зияющей дыре. Занорилась…

Я наклонился к отверстию и, приглядевшись, увидел в глубине норы что-то по-хожее на бурую тряпку. Выломав из ближайшего куста сухую палку, потыкал ей в зёв норы и почувствовал, что конец сушины упирается во что-то упругое.

Тут дядя Ваня вспомнил старинный способ добывания из норы енотов. Он направился к зарослям орешника и вырезал длинную гибкую рогульку, сунул её в дыру и стал накручивать на раздвоенный конец лисий мех. Намотав побольше, начал подтягивать добычу «на улицу». Так зверь был вытянут из норы. Накрепко стянув ему капроновым шнуром лапы, я немного растерялся, раздумывая, чем можно завязать оскаленную пасть.

– Рукавицу возьми! – подсказал дядя Ваня. Я так и сделал, обвязал рукавицу петлёй из шнура и затянул получившуюся «уздечку» узлом на затылке.
Намордник был готов.
Запихнули пленницу в мой рюкзак. Зашнуровали горловину, оставив «на улице» рыжую голову в рукавице. И часа через два уже были в тёплом вагоне электрички, идущей в Москву. Тут решили перекусить. Дядя Ваня разложил все наши припасы, открыл термос. Однако вдруг обнаружилось, что у него нет кружки – забыл дома, а моя осталась в рюкзаке под лисицей. Я полез в рюкзак рукой под встрепенувшуюся лису, нашаривая посудину. И тут распущенная мною горловина полностью раскрылась и упала вниз. Лиса, на ходу освобождаясь от ослабших капроновых пут, выпрыгнула из рюкзака и пошла гулять по вагону! Рыжей молнией она прыгала по спинкам скамеек, по плечам сидящих пассажиров, пролетала под сиденьями. В вагоне начался форменный бедлам.
Кто-то кричал, поджимая ноги или уворачиваясь от летящей лисицы, кто-то, поняв суть переполоха, пытался нам помочь и ловил уворачивающуюся лесную жительницу. В общем – шум, гам, визг и толкотня…
Наконец, где-то в конце вагона раздался крик:
– Пойма-аал!

Мы бросились туда.
Сидящий на крайнем сиденье мужчина что есть силы обнимал вырывающуюся на свободу нашу лиску…
Лиса, которую дядя Ваня на следующее утро отнес в школу к своему племяннику – пятикласснику, жила в «живом уголке» очень долго. Племянник, будучи уже студентом Тимирязевки, не раз навещал свой «подарок».
А кличку нашей лисе школьники дали – Шапокляк! Как пояснил мне дядя Ваня со слов того же племянника: лисица и в поезде ездила, и в вагоне успела небедоку-рить… Чем не Шапокляк?

Автор: Игорь ШАРОХИН
Журнал “Охотник”