Предатель

К егерю Петру Гостьеву за три дня до открытия весенней охоты на гусей приехал дальний родственник по линии жены Азартов Вениамин Афанасьевич. Поздоровавшись, ещё с порога гость спросил:
– Шалашки построены?
Пётр сконфузился, сказал, что шалят браконьеры, поэтому до шалашек не дошли руки.
– Ну, с браконьерами я тебе помогу разобраться, – пообещал Азартов.
Пётр объяснил, что место под засидки уже присмотрено – неубранное в прошлом году огромное Тиссовское овсяное поле. Гусей там видимо-невидимо, слетаются на кормёжку и серые, и гуменники. Причём поле свободно, ни одной засидки.
Будучи человеком, как говорится, заводным, Азартов слушал, не находя места. Он нетерпеливо расхаживал по комнате, отказался и от чая, поторапливая егеря.

Когда прибыли на место, Азартов увидел шесть шалашей, разбросанных по всему полю.
– Как же так? Ты же сказал, что шалашей не строил!
– Не мои это! Три дня назад проверял, не было. Ну да не переживай, места много.
Между тем, гуси большими стаями и мелкими табунками то поднимались, то опускались вдали, выискивая прошлогодние зёрна. Азартов принялся рубить ветки и стаскивать их на места будущих шалашей, неустанно пялясь на мелькающие вдали силуэты желанных птиц.
Вдвоём быстро соорудили два шалаша, егерь предложил закончить работу.
– Ты что!? Вон умные-то охотнички сколько построили! – горячился Азартов. Пётр не стал спорить, махнул рукой, зная неуемный нрав гостя.
К вечеру, набив мозоли, они построили из берёзовых веток и елового лапника семь уютных сооружений с тем расчётом, чтобы можно было менять места засидок – гусь осторожная птица, не всегда одним путём летит. По расчёту Азартова, шалаши должны ещё и отпугнуть настырных охотничков: не подходите, ребятки, занято местечко.

Азартов от удовольствия потёр руки, весело добавил, что чужие шалаши в подмётки не годятся нашим.
На следующее утро, вооружившись биноклями, гость и хозяин сели в крайний, расположенный около поля в перелеске шалаш, стали наблюдать лёт гусей. Гостьев хотел было взять и ружьё, но Азартов напомнил, что охота ещё не открыта, предложил оставить тулку дома, чтобы не прослыть браконьерами.
– Да я на всякий случай, для защиты.
– Мы же вдвоём. Кого нам бояться?
– И то верно, – согласился егерь.
Азартов внимательно оглядывал местность. В предрассветной мгле он увидел в центре поля силуэты птиц.
– Это не гуси, а чучела, – разочаровал его егерь.
В этот момент стая гусей сделала полукруг и дружно пошла на снижение. Из засидки сначала поднялись два снопа дыма, вслед за ними раздались сдвоенные выстрелы Летящий впереди гусь, покачнулся, медленно пошёл на снижение. Стая, громко гогоча, ринулась за ним, словно предчувствуя, что провожает вожака в последний путь.

Из укрытий снова раздались частые выстрелы. Несколько гусей, кувыркаясь в воздухе, упали на поле. Остальные понеслись над жнивой, уходя от гибели.

Из шалашек вылезли несколько человек, быстро побежали к упавшим птицам. Не говоря ни слова, Азартов выскочил из укрытия, побежал к браконьерам. За ним последовал и егерь, но на полдороге остановился и медленно повернул назад.

Подбежав к незнакомому мужику в камуфляже, который свернул гусю шею, Азартов остановился, проговорил, заикаясь от напряжения:
– До открытия охоты разбойничаете? Нельзя же стрелять!
Мужик нагло огрызнулся:
– Всем хватит! Гуси – перелётные птицы, сегодня есть – завтра нету.
– Только о себе думаете, на остальных наплевать? Да вас под суд надо!
– Чего-чего? – переспросил браконьер. Он ловко зарядил ружьё, слегка повёл стволами в сторону Азартова.
– Сунешься, как гусака прищучу кабаньей картечью.
Мужик в камуфляже указал на удаляющегося Гостьева.
– Советую драпать за егерем! Один раз пужнули – видал, как чесанул!
Азартов не помнил, как бросился на наглеца, как выбежали из укрытий дружки браконьера, как кто-то сзади ударил его по голове чем-то тяжёлым.

Очнулся уже в сумерках от холода и боли. На поле никого не было. Только истоптанная рядом земля да гусиные перья кругом, напоминали ему о недавней схватке. Голова раскалывалась, его тошнило, страшно хотелось пить. Он ругал себя за то, что ввязался в драку с браконьерами, проклинал Петра, бросившего его в самую трудную минуту, обещая себе, что накажет этого прыща, оказавшегося предателем и трусом.

Шатаясь, пошёл он в деревню.
Около дома Гостьева встретилась жена егеря. Увидев окровавленного Азартова, запричитала:
– Ой, где это тебя угораздило? Господи, спаси и помилуй!
– Поскользнулся, в овраг упал, – усмехнулся Азартов. Что ей объяснять, чернить мужа, которого, как видно, она обожала.
– Что же так неосторожно, Вень?
Азартов только отмахнулся. Жена егеря потащила его в дом.
– Пойдём, отлежишься на печке, чаю попьёшь.
– Где «прыщ»?– перебил он её вопросы.
– Кто, кто?
– Да твой благоверный, кто ещё?
– Какой же он «прыщ»? – недоуменно протянула женщина. – Он же при исполнении. Как только тебя проводил, домой вернулся, ни есть, ни пить не стал, тут же уехал на озёра браконьеров гонять. Сказал, там целая шайка орудует. Он у меня смелый, никого не боится.

Азартов хотел было рассказать ей всё как было, но передумал: зачем ему, случайному человеку, портить семейные отношения? Он приехал и уедет, а этой женщине здесь, в глуши нужно надеяться, что рядом верный и стойкий человек. Тот, который не струсит и защитит, чего бы это ему ни стоило.
– Ты бы, Вень, Петру помог там, на озере, одному, сам знаешь, опасно. Ох, боюсь я за него.
– Ладно, помогу уж, – угрюмо пообещал Вениамин, тяжело сел в машину и помахал встревоженной женщине рукой.
На озера он не поехал, видеть сейчас предавшего его человека не было никакого желания. И хотя он знал, что егерь научился ловко уклоняться от любой опасности, и сейчас спокойно дремлет где-нибудь в перелеске, чувство стыда за обман женщины угнетало его всю обратную дорогу.

Валерий СЕКОВАНОВ

для журнала ВОО “Охотник”