Медведь. Хозяин тайги

За долгую жизнь охотника-промысловика Василию не раз приходилось сталкиваться с хозяином тайги – медведем. Такого выброса адреналина не испытываешь ни при одном другом виде охоты.

Первая, самая запоминающаяся встреча со зверем у Василия произошла еще в детстве. Однажды осенью Вася, выпросив у отца старенький дробовичок, отправился в лес пострелять рябчиков.

Первые ночные холода успели кое-где позолотить листву на березах. Полегли примятые первыми инеями травы. В лесу чисто и по-праздничному нарядно. Переливчатое журчание воды на быстринах ручья, усиливало чувство праздника природы перед грядущей долгой зимой.
Протоптанные деревенской скотиной многочисленные тропинки то разбегались в разные стороны, то сходились в одну. Вася внимательно оглядывал кусты, открытые полянки в надежде поднять не успевший разлететься к этому времени выводок или хотя бы одного рябчика.
Так в поисках дичи подросток все дальше уходил от деревни. Неожиданно его взгляд наткнулся на мохнатую голову выглядывающую из-за колодины. Маленькие глазки внимательно следили за мальчишкой, круглые небольшие ушки чутко ловили каждый шорох.

Вася встал как вкопанный. Всё усиливающаяся волна страха переходящегося в ужас сковала тело. Вася не помнил, сколько времени он так стоял – может минуту, может больше. Наконец, придя в себя, начал отступать назад, не в силах оторвать взгляд от медведя. От отца много раз слышал, что глядеть в глаза нельзя – зверь воспринимает прямой взгляд как вызов, агрессию, но от страха забыл об этом предупреждении. Когда медведя полностью скрыли кусты, Вася, не выбирая дроги, помчался в деревню.

Как оказалось, позднее, зверь сидел на задавленной им корове. И невероятное Васино везение было в том, что зверь, защищая добычу, не набросился на подростка.
Потом были другие встречи, особенно частые на угодьях. Здесь мед-ведь для охотника не только объект охоты, но и прежде всего конкурент, и хочешь не хочешь, а приходиться делить с ним охотничий участок, а иногда даже зимовьё.
Разумеется, в охотничьей избушке медведь жить не собирается, но вот в отсутствие охотника посетить его жилище – это обязательно. И не просто посетить, а провести тщательный обыск, найти вроде бы надежно припря-танные продукты, разбросать их по зимовью, а, обнаружив сгущенное молоко, обязательно прокусить банку и высосать содержимое, ставя охотников в тупик: как зверь узнаёт, что именно в этой банке молоко? Он что, читать умеет!?

В конце-концов Василию эти непрошенные вояжи медведя надоели, и он не долго мудрствуя поставил нож в окне, через которое медведь обычно залезал в зимовье. Расчет был на то, что зверь напорется на нож и в дальнейшим побоится даже близко приближаться к избушке.
Как часто наши умозаключения далеки от реальностей. Василий даже предположить не мог, какую непростительную ошибку совершает. Мед-ведь-то на нож действительно напоролся, но когда Василий в начале очередного охотничьего сезона приехал на участок, то не узнал своего зимовья – с одного угла оно было полностью развалено, в самой избушке всё, что можно поломать и разорвать, было поломано и разорвано. Зверь в ярости сплющил печь, смял и почти узлом завязал трубу, а дверь сорвал с петель и забросил далеко в кусты. Полсезона вместо охоты Василий восстанавливал зимовье, проклиная медведя, а больше коря самого себя за непродуманное решение.

Однажды после промысла кедрового ореха у него осталось много продуктов, и чтобы не увозить и завозить их снова к начинающемуся через месяц охотничьему сезону, Василий с напарниками решил между кедрами на высоте метров восемь от земли натянуть два стальных троса. На них установить помост, а на нем небольшую будку, в которую и сложить оставшиеся продукты.
Так и сделали. Довольные собой, в полной уверенности, что уж теперь Мишке ни за что не добраться до вожделенной сгущенки, уехали домой.
Вот только забыли поинтересоваться у самого медведя, что он может, а чего не может, а решать за него – дело неблагодарное, что он и доказал в очередной раз.

Видимо, Мишка долго ходил под складом, прикидывая, как ему до не-го добраться, и в его лобастой голове возникло решение до которого даже не каждый гомо сапиенс додумается.
Рядом стояли молодые кедры. Медведь и подгрыз один из них, но не рассчитал и кедр пролетел мимо, не зацепив будку и тросы. Зверя это не очень расстроило, и он тут же принялся за соседнее дерево, которое как раз и упало на тросы. Забраться по наклонному стволу, медведю не составило труда.
Так что Василий в очередной раз собирал все, что оставалось от разорения, удивляясь находчивости и наглости косолапого.

Наученный горьким опытом Василий на следующий год вырубил все кедры вокруг, не поленился и выковал в кузнице длинные заостренные штыри и вбил их в те самые толстые старые кедры, к которым были привязаны стальные тросы. Задумка охотника заключалась в том, что если медведь, вздумает лезть по старым кадрам он обязательно, наткнётся на острые штыри.
Но и на этот раз медведь оказался умнее, чем о нем думали. Страдать от штырей он и не собирался, а вот использовать их как ступеньки на лестнице – это с большим удовольствием. Забравшись на помост, медведь остался очень доволен тем, что снова провел этих двуногих придурков.

Но уж слишком, видимо, много о себе возомнила эта косолапая зверю-га и совсем забыла о «технике безопасности»: отрывая верхнюю доску на будке, разбойник не удержался на помосте, свалился вместе с доской вниз. После того как медведь хорошенько «шмякнулся», у него мгновенно про-пал всякий интерес к чужому добру, и он решил не заниматься больше грабежом, а искать пропитание более приличным способом.

Удивительной звериной смекалке и осторожности медведя можно только поражаться

Однажды когда выпал уже не тающий снежок и пришло время медведям ложиться в берлогу – охотники решили по следу проследить, в какое укромное место он заляжет. Дело в том, что с появлением богатеньких, жаждущих адреналина охотничков, берлогу можно выгодно продать. Так что известная русская поговорка – делить шкуру не убитого медведя, в нашем случае не подходит.
Стоял пасмурный день. Затяжелелые тучи, цепляясь за вершины гор, низко плыли над землей. Редкие снежинки беззвучно ложились на притихшую тайгу, на звериные тропы, на старый медвежий след, на который охотники наткнулись после долгих поисков. Оставив этот след, они обо-шли значительный участок тайги, но, к своей радости, выходного следа не нашли. Значит, велика вероятность, что именно этот след приведет к берлоге. Дело в том, что по свежему следу идти бессмысленно. Зверь чуток и, поняв, что за ним идут, в берлогу не ляжет, а если даже успел залечь, но еще не уснул, – берлогу обязательно покинет.
Вернувшись к началу следа, охотники, стараясь не шуметь, начали тропить зверя. Долго петлял медведь по берегам ручья, нырял в густой ельник в куртины смородинника, поднимался по осыпям на склоны, но внезапно след оборвался. Шел, шел зверь и вдруг исчез.
Охотники осмотрели всё вокруг. И место-то вроде чистое, но нет ни медведя, ни следа. Не поленились сходить даже за собаками, которых по понятным причинам с собой не брали. Но и те не смогли помочь, а как бы только «развели лапами» – исчез медведь  хозяин тайги.
Уже можно было строить невероятные предположения, что, не проделки ли это инопланетян, не они ли прихватили с собой зверя?
Но так как это были не городские охотники и журналисты, а настоящие профессионалы, склонные искать причину в привычных земных явлениях, то после долгих поисков они разгадали и эту головоломку. Оказывается, медведь спятился назад по своему следу метров на триста до лежащей поперек колодины, и с неё мощным длинным прыжком махнул через кусты. И только окончательно уверовав в то, что он так хитро запутал следы, прямиком направился к заранее выбранной берлоге. Там-то и обнаружили охотники дремлющего хозяина тайги.
Его способность находить правильные, продуманные решения в конкретных условиях даже ставит под сомнение учение об условных и без-условных рефлексах животных.
Иван КОНОНОВ
Минск

ОХОТНИК

Журнал военно охотничьего общества