О пользе насекомых

Любовь к природе у человека неистребима. Но какая природа в подводной лодке, в нескольких сотнях метров от поверхности воды? Любоваться, однако, нечем. И всё-таки истинные охотники, как капитан первого ранга в отставке Вадим Тимофеевич КУЛИНЧЕНКО, находили и там природные объекты для внимания и изучения.

Таракана смело можно назвать насекомым-подводником. Как известно, домашние животные типа кошек и хомяков, в море продолжительное время жить не могут. Гибнут и крысы. Им, как и кошкам, чрезвычайно не нравятся перепады давления. Мух, комаров, блох и клопов или каких-нибудь бабочек вроде моли на подводных лодках в море отродясь не видели, разве в ремонте, когда открыты съёмные листы.
Другое дело таракан рыжий, или «Стасик» по-нашему. Рождён подводником! А что? Тепло, сыро, укромных мест и щелей навалом, пищи хватает, естественных врагов, кроме корабельного доктора, нет. Но битву с доктором он давно выиграл. Смирился док с его неистребимым племенем. Не будет же доктор под водой в отсеках ядовитые жидкости распылять. Не поймут его подводники, мягко говоря.
Так и существуем вместе. Привыкли. Не кусаются тараканы, не воняют, не нахальничают. Иногда, правда, в булочку к коку попадут, и станет она как бы с изюмом.
Иногда тараканов заносит в бак со щами. Но на подобные мелочи внимания никто не обращает. Разве что по молодости. Не забуду, как на курсантской практике на плавбазе подводных лодок «Фёдор Видяев» хлеб с корабельной пекарни получали. Получим, разломим и удивляемся щедрости коков. Ни в одной булочке или кексе ни до, ни после этого я не видел такого изобилия «изюма».
У любого подводника рассказов и тёплых воспоминаний о «коллегах» наших меньших навалом. И я не исключение.
Вот помню, лейтенантом на плавбазе «Атрек» в Полярном жил. Бывало, по вечерам в попойках офицерских участвовал. Не без этого. «Шило» со старшими товарищами пил и в не формальной обстановке общался. Ну и к тараканам привыкал. И вот как-то старший лейтенант Саня Руденко, по прозвищу «муравей», после изрядной порции коктейля так распалился, так душа его взыграла, и так его на подвиг сиеминутный потянуло. Схватил он сочного и жирного таракана со стола и спорить стал на бутылку «шила», что ни много, ни мало закусит им. Засомневались мы. А Саня, скаля зубы, хватил стакан, поднёс таракана ко рту и, не задумываясь, хрясь его и проглотил! У нас глаза на лоб полезли, позывы рвотные и вопль нечеловеческий: «Не надо!!!». Выиграл Саня пари, а заодно и урок молодёжи преподал: не надо тараканом брезговать, коли месяцами с ним в одном корпусе живёшь.
Другой случай. Помощником уже был. У борта «ПКЗ-80» наша лодка стояла. Смотрю, вечером комдив комиссию какую-то высокую в баньку повёл. Увидел меня, на комиссию кивнул и шипит: «Пару бутылок «шила» срочно и закуску!». Упал я в лодку, в каюту заскочил и в полумраке две первые, попавшиеся под руку бутылки из-под сухого вина, наполнил. Закуску взял и пулей наверх. Комдив ждёт.
На следующий день подзывает меня комдив и говорит: « Что же ты нам вчера, сучий потрох, принёс?». И рассказывает: «Сели мы после баньки, распаренные и довольные за стол. Картошечку рассыпчатую принесли с огурчиками, селёдочку с лучком поставили. Берём бутылочку твою запотевшую, а там, на дне… пяток тараканов прилипли. Ладно, – говорит, – что комиссия из наших, бывших подводников. Привыкшие. Им тараканом аппетита не перебить. А то век бы помнили. И они, и мы, естественно». И смеётся.
Или ещё случай был. С Лёней Лобановым, это потом он адмиралом стал, а тогда тоже лейтенантом был и жил на плавучке. Жена его тогда ещё на Север не приехала, и Лёня скучал сильно. Тем более что был непьющий. Сидел по вечерам один в каюте. Ну и приручил таракана. Выдрессировал. Он у него в чернильном приборе на столе жил. И, видимо, давно, так как крыло ему кто-то окурком прижёг. Заметный такой таракан, солидный. Ветеран. Лёня ему и кличку дал «Кудеяр».
Заметил как-то Лёня, что если сидеть тихо и мечтать, то Кудеяр по своим делам появляется. Прикармливать его стал. Как положено – трёхразовое питание. Приходит с завтрака – «птюху» ему «заряжает». На крошку хлеба белого каплю масла сливочного, да сгущённого молока, яичка там или творожку, ну и всё другое, согласно нормам и ассортименту морского пайка. Подружились. Придёт Лёня в каюту, сядет, пальцами по столу побарабанит, и таракан тут как тут! Сидит напротив и усами шевелит: «Здравия желаю, – мол, – товарищ лейтенант! Какие проблемы?»
Так и общались. Ели вместе, разговаривали, вечера коротали, к зачётам готовились. Лёня его на кличку уже почти приучил откликаться, но не успел образование завершить. Зашёл как-то в их каюту флагманский штурман по фамилии Любич. Уселся, и ну по столу барабанить… Кудеяр вылез из чернильного прибора и, конечно же, был убит книгой Виктора Гюго «Труженики моря». А штурман ещё и на Лёню наорал, мол, развёл в каюте тараканов. Есть же такие паскудные люди. Долго потом Лобан штурмана убийцей называл. Не мог простить. Переживал за друга. Да и времени потраченного на дрессировку было жалко.
Или вот ещё история. В апреле 1968 года всплыли мы как-то днём в Атлантике южнее Англии после урагана. Волны, как говорится, «выше сельсовета», море кипит, дождь, ветер. А в это время как раз перелёт птиц шёл. Всплыли, а на лодку птицы налетели. Похожие на дроздов, но не наши, чубатые какие-то. Измученные, мокрые. Потрепал их ураган, с пути сбил. Погибли бы, наверное. А тут островок из океана появился. Ну, и кинулись они спасаться. За корпус мёртвой хваткой цепляются. Их волной накрывает, гибнут они, но даже мёртвые коготков не отпускают. А на мёртвых другие садятся. На этих другие, и так далее… Редкое зрелище! Огромные шевелящиеся кучи на корпусе образовались. Многие сотни, тысячи птиц! Везде птицы! Над лодкой вьются, на мостик под ноги падают. На выдвижных устройствах, в ограждении и на ограждении рубки, на вахтенном офицере и сигнальщике сидят! Не боятся. Обессилили. В руки можно взять.
Между тем распогодилось. Солнышко появилось. И хоть ветер ещё ледяной и сильный был, оживать птицы стали. Обсохли, повеселели. Над лодкой, и особенно на мостике, дурдом. Гвалт, писк, треск крыльев, мельтешение. У вахты над головой, под ногами, на голове, руках, плечах, везде птицы. Вахтенный офицер, сигнальщик отмахиваются, горизонт наблюдать надо. Куда там! Не видно ни черта! И что характерно, ни одного помёта ни на корпусе, ни на вахте нет. Не кушают птицы во время перелёта.
А тут на мостик вышел начальник штаба дивизии, старший на борту. Непорядок, говорит. Горизонта не видно. Так и до беды недалеко. Погружаться надо. А сам птицу первую поймал и рассматривает. А птаха шустрая такая: пищит, клюётся, вырывается. Не знаю почему, начштаба эту птаху вниз в центральный пост с собою взял, но только вырвалась она у него там. А в центральном посту у плафонов в хамском расслаблении, в тепле и уюте «Стасики» сидели. Увидела их птаха и ну клевать с ходу, только крылышки тараканьи в стороны летят.
Понравилось это начальнику штаба. Умилился он сильно и говорит: «Запустите её ко мне в каюту вместо доктора, у меня там тараканов полно!», – а сам в штурманскую рубку пошёл. Погрузились мы и начали отрыв от противолодочных сил.
Наконец готовность объявили, и начштаба в каюту пошёл. Вдруг слышим вопли, виртуозный мат, проклятья, грохот, писк. Вылетает он из каюты вместе с птицей в руке, а за ними вонь ползёт такая… Начштаба орёт: «Чтобы этой заср…ки не видел больше! Выбросить её нах…!».
Оказалось, птица с голодухи так рьяно на тараканов в каюте набросилась, что обожралась… Ну и прослабило её малость. Правда, этой малости с лихвой хватило не только на постельное бельё начштаба, но и на карты, радиограммы, секретные и совершенно секретные руководящие документы. Никто из нас до этого даже представить себе не мог, что одно симпатичное птичье тельце способно произвести на свет столько дряни и вони.
А вот ещё один случай, рассказанный мне моим другом подводником:
– В 1979 году была предпринята, возможно, единственная в своём роде попытка использовать тараканов в качестве индикатора чистоты и газового состава воздуха в отсеках подводной лодки. Я тогда старпомом был, а старпом, как известно, на дизельных подлодках исполняет обязанности начальника химической службы.
Докладывает как-то на исходе седьмого месяца автономки подчинённый мне химик-санитар-подводник, что в отсеках ни одного исправного прибора ПГА-ДУМ (прибор газового анализа на двуокись углерода, модернизированный) не осталось. Роняют их матросы. А там оптика. Нежный прибор. Я сгоряча: «Как? Со своим прибором ходи, но чтобы каждый час, как положено, содержание углекислого газа в отсеках фиксировалось!». Ходит химик, измеряет. Упорный такой татарин. Пока из носа в корму дойдёт – час проходит. Обратно идёт. Сам ведь знаешь, какой ПГА-ДУМ прибор «совершенный».
Наконец надоело ему ходить взад-вперёд. Голову, говорит, помыть некогда, не говоря уже о сне. Халтурить химик стал. Однако вскоре пойман был и выдран, конечно. А после того как выдрали бедолагу, стали мы с ним думать, как из положения выйти. И здесь, не помню уже точно у кого, родилась мысль использовать для этих целей «коллег» наших – «Стасиков». Ведь одним же воздухом дышим!
Давно замечено, что организм у тараканов на газовый состав воздуха в отсеках реагирует примерно так же, как человеческий. Например, после всплытия и вентилирования отсеков в атмосферу очень активным таракан становится. Прытким, весёлым. С аппетитом всё ест. Усами шевелит бойко. Размножается, опять-таки. А если около 1 % СО в воздухе, то таракан сникает как-то. Вялым становится. Усами почти не шевелит. Капризен и разборчив: из корма неравнодушен только к сгущёнке. К размножению интерес слабый. Ну и так далее. Вплоть до полной обездвиженности и потери всякого интереса к жизни при 2,5%. Даже массовые самоубийства в это время у них случаются. В кают-компании пачками с подволока в тарелки с горячим борщом бросаются. В лапках силы нет.
Решили мы с химиком эти особенности тараканьи с пользой для дела применить. Отловил химик несколько десятков молодых и здоровых «стасиков» и по банкам стеклянным с герметическими крышками рассадил. В каждой банке воздух разного газового состава. От свежего морского – до воздуха с содержанием 2,5% СО.
Неделю наблюдал, и выводы научные сделал: «Да, меняется поведение тараканов заметно и в полном соответствии с кривой изменения газового состава воздуха внутри подводной лодки».
После утверждения выводов мною, таблички для вахтенных отсеков были оформлены и банки с тараканами розданы. Только теперь банки не герметичные, а марлей затянутые, для нормального газообмена, так сказать.
И зажил с тех пор наш химик, как у Христа за пазухой. Только объявят по лодке: «Доложить газовый состав воздуха!», вахтенные к банкам с тараканами бросаются и докладывают в центральный: «В первом 1,5%! Разрешите регенеративные установки снарядить!». Вот так! И, надо сказать, редко ошибались. А вы говорите истреблять тараканов надо. Не спешите. Пригодятся, нам в своё время пригодились.

Автор: Вадим КУЛИНЧЕНКО
Журнал “Охотник”