Сом. Неравная схватка

Эта ночь августа прошедшего лета мне запомнится на всю жизнь. Целых 17 минут я боролся с рыбиной, попавшейся на мой спиннинг в два ночи и упорно не желавшей сдаваться. Те минуты слились для меня в одно мгновенье, наполненное непрерывным визгом тормоза катушки, постоянно сбрасывающей лесу, рывками угрожающе выгнувшегося удилища и усталостью в руке от непрерывного вращения катушки для подмотки.

Вообще-то, я никоим образом не рассчитывал на то, что ночь станет экстремальной. Намучившись от 36-градусной жары на улицах и от почти такой же духоты в квартире, вечером, после работы, пошел к ближайшему карьеру, расположенному минутах в сорока ходьбы от кировской городской окраины, так называемой Филейки, где я живу. На этом карьере пару лет назад мыли песок. В весенний паводок его берега сливаются с рекой в единое безбрежное разливное море, сюда заходит на нерест рыба и часть ее после спада паводка остается. Поэтому у рыбаков нашего микрорайона карьер сейчас в почете: на удочку и донки тут ловят лещей с подлещиками, голавликов и плотву. На спиннинг – щук, судачков и окуней «горбатого» ранга. Благо, расположен водоем под боком: захотел на рыбалку – иди в любое время, надоело рыбачить – возвращайся домой.

Вот и я, расположившись на дальнем берегу карьера, с мыса установил донку с резиновым амортизатором, оснащенную «на леща» и, снабдив её колокольчиком, расчехлил спиннинг: на вечерней водной глади то тут, то там веером выпрыгивали из воды уклейки, за которыми охотились судаки и голавли. Матерым речным хищникам предлагаемые мной блесны и виброхвосты были неинтересны: для прокорма им вполне хватало и рыбьей мелочи, которой тут скопилось изрядно.
Когда солнце ушло за горизонт и воздух загудел комариным гулом, требовательно зазвенел колокольчик донки. Отбросив спиннинг на траву, коршуном ринулся на сработавшую снасть. Улов этого вечера открыл небольшой, граммов под четыреста подлещик. Пока перенасаживал крючки, вновь «запускал» донку в воду и, сидя рядом с ней, сторожил поклевку, стемнело.

С воды потянуло ветерком и свежестью, похолодало. Сидя рядом с донкой, любовался звездами и слушал шум плещущейся рыбы. А звезды не только высыпали по всему небу, но и расчерчивали его время от времени, пролетая из-за моей спины вдоль Млечного Пути. Звездопад Персеиды – вот где раздолье для загадывания желаний! На третьей упавшей звезде спохватился: нужно загадать желание и мне. Загадал: «Крупная рыба, поймайся мне этой ночью!» На всякий случай, еще пару раз его повторил – звезды падали одна за другой.

По всему водоему раздавалось чавканье – уклейки с плотвичками хватали с поверхности насекомых, обильно падавших на воду, громкие всплески говорили о лещах, занятых тем же. Стало понятно, почему не клевало на мою донную снасть: вся рыба была наверху. А переделать свою донку на ловлю с поверхности не мог: с собой не было специального поплавка, предназначенного для этих целей. Когда окончательно замерз у донки, взял в руки спиннинг и пошел за мыс греться – там не задувал ветер.

На втором забросе, сразу после шлепка блесны в лунную дорожку на воде, последовала решительная хватка, жесткий спиннинг согнуло в дугу и, кроме этого, его вершинка стала передавать в руку рывки, как будто рыбина трясла головой. Катушка непрерывно сбрасывала лесу, я непрерывно ее подматывал, а рыбина и не думала сдаваться. Метрах в восьмидесяти от берега она, в надежде освободиться, шла к глубине, но не сдвигалась ни на метр — я не давал ей этого сделать. А я, ведя непрерывную подмотку, не мог её ни повернуть головой к берегу, ни сдвинуть с места — рыба не давалась мне.

Патовая ситуация длилась довольно долго: рука, вращавшая ручку катушки, успела устать в неудобном, поднятом вверх положении.
…Когда рыбине всё это надоело, она решила двинуть к коряжнику, расположенному чуть в стороне. Натянутая леса пошла к нему по дуге под визг фрикциона. Делать мне ничего не оставалось, кроме как ожидать естественного окончания схватки: на все 100% из коряг мне ее было не достать. Но до коряг она не дошла – когда я сделал пару шагов от уреза воды, удилище резко выпрямилось и леса стала свободно, без усилия, наматываться на шпулю. Своими шагами я спровоцировал обрыв лески, работавшей на пределе.

– Вот это да! – раздалось за моей спиной. – Целых 17 минут я как в кино был. Жаль не было видеокамеры. Но ты все грамотно делал, – прокомментировал все происшедшее рыбак, который, как оказалось, молча наблюдал за моей ночной схваткой.

Когда я подмотал всю лесу, выяснилось, что ее последние полтора метра были покрыты сплошным слоем рыбьей слизи, леса не обрезана щучьими зубами, а слегка свивается, как это бывает на разорвавшемся узле. Понюхал – щукой не пахнет. Значит, был сом.

– Сомярина был! – подтвердил рыбак, так же, как и я, оценив рыбью слизь.– Был бы на лодке, мог бы взять: он бы тебя покатал минут тридцать, устал, а ты его – к отмели и оттуда – под жабры.

Его успокаивающие слова до меня мало доходили. Просто, знал одно: не вытянуть мне его было ни на лодке, ни так, на лесу диаметром всего 0,25 мм. Для него не леса была нужна, а хороший шнур с разрывной нагрузкой не менее, чем килограммов в 30-ть. Да и желание я неправильно загадал: нужно было загадать «Поймать этой ночью крупную рыбу и вытащить ее», а я – только «поймать».
Что-же касается возможности вытащить сома длиной в полтора метра на лодке с лесой 0,25, ночью, без напарника, знакомые сомятники «порадовали» – сход без вариантов. Сход, так сход. Зато воспоминаний – на всю жизнь!

Александр ШИЛОВ
г. Киров

для журнала ОХОТНИК