Малявка

Из леса мы возвращались разочарованными. Причиной огорчения был Скиф, молодой гончак Ивана Ивановича. Скиф и в прошлом году дурил, путался в кружевах заячьих следов, «скалывался» на «скидке». Но тогда мы отнесли его неудачи на молодость собаки. Сейчас мы ожидали от повзрослевшего гончака хорошей работы, и на тебе…
– И чего с тобой, дураком, делать? – задумчиво спросил Иван Иванович, глядя на пса, весело идущего рядом с нами.
– А ты его продай, а ещё лучше, пристрели! – посоветовал я, зло досадуя на собаку за неудачную охоту.
– Жалко! Может еще научится?
– Это вряд ли. Не охотник он у тебя. – Пёс показался мне полной бездарностью. Даже после того, как Иван Иванович, обойдя кусты, где заяц сделал «скидку», нашёл на снегу свежие следы хитреца и показал их собаке, Скиф не взял следа, а вернулся к кустам и продолжал искать зайца там.
– Зачем стрелять? Ты ему напарника подбери, чтобы «смычок» был, – вступил за пса Сергей Михайлович, страстный «зайчатник», шагавший рядом с нами третьим. – В паре, известное дело, собаки работают лучше, азартнее. У них же, как у людей, в одиночку дело клеится плохо, а вдвоем и веселее, и собаки друг у друга учатся. И потом, со «смычком» совсем другая охота.
– Чем же она другая, Михалыч? – поинтересовался я.
– Да как тебе сказать. Гончаки в «смычке» соревнуются друг с другом, стараются друг друга опередить, если один «скололся», другой распутает следы, и они вместе опять по следу помчаться. Зайцу от двух собак не уйти. Да и охотится со «смычком» интереснее.
Однажды под Переславлем я с таким «смычком» охотился, на всю жизнь и воспоминание, и удовольствие.
– Что-то я не помню, чтобы ты под Переславль по зайчику охотиться ездил, – засомневался Иван Иванович. Мы знали приятеля как балагура и любителя розыгрышей. При случае Алексей Николаевич мог и приврать.
– Давно это было, лет двадцать назад. А охоту ту помню, как сейчас.
– Чем же она тебе так в душу запала?
– «Смычком». Никогда ни до этого, ни после я такого «смычка» не видел.
– Хорошие гончаки? – поинтересовался Иван Иванович.
– Если бы! Гончаком был только один пес, Дункан. Породистый красавец, здоровый и дурной, как твой Скиф. А второй пёс был необычным. Можно сказать не пёс, а так, шавочка. И звали её в соответствие с ростом – Малявка.

Собака была беспородная дворняжка. Судя по всему, в родне у неё и лайка была, и спаниель, возможно даже болонка. В довершение всего собака была хроменькая. А как работала!
– Хромая собака? По зайцу? – не поверил я. Мне показалось, что Алексей Николаевич в очередной раз разыгрывает нас.
– Представь себе. Я тоже сначала егерю не поверил, когда вместе с Дунканом он Малявку с собой в лес взял. Думал, шутит егерь, а оказалось, нет. Малявка хоть и хромая, а следопыт Божьей милостью. И азартная, как настоящая борзая.
Когда пришли к кустам, где заячьи следы были, егерь спустил Дункана с поводка. Тот галопом помчался искать зайца, за ним засеменила Малявка. Дункан хоть и рыскал, хоть и старался, а зайца первой подняла Малявка. Слышим её тонкий, обиженный голос:
– Тяф! Тяф! – мол, подняла, а он убежал, иду по следу.
Через две-три минуты ей Дункан вторить стал. Поначалу Дункан сзади Малявки шёл, но быстро догнал и перегнал её. Бежит впереди и так басовито:
– Гав, гав! – а за ним отставшая Малявка тоненьким голосом, – Тяф, тяф!
Гавкал, гавкал Дункан и замолчал. Видимо, опять запутался в кружевах заячьих следов. Слышим, Малявка его догнала и пошла дальше:
– Тяф, тяф!
Минут через пять к ней присоединился Дункан, и опять сзади. Так они, обгоняя друг друга, и гнали зайца. А когда зайчик круг сделал, и на просеке оторваться вздумал, его Дункан и прижал, стал догонять. Зайцу ничего не оставалось, как под выстрел выскочить. Ну, я его и ударил. Он только кувыркнулся. Минут через пять Дункан показался, а Малявка ещё минут десять тявкала, всё по следу шла.
Тот раз мы трёх зайчиков взяли. И каждый раз повторялось одно и то же. Малявка находит зайца, поднимает, Дункан преследует и «скалывается», а Малявка догонит его, разберётся в заячьих хитростях и наставит гончака на правильный след. Вот такой у них дуэт был. У каждого в этом дуэте своя роль.
– Занятная история. – Иван Иванович повеселел. – И много раз ты с тем «смычком» охотился?
– Да нет. Раза два или три. Когда следующей осенью я в то охотхозяйство приехал, выяснилось, что нет больше «смычка».
– Что, дуэт распался?
– Не распался, а исчез. Егерь сказал, что весной охотники по пьянке застрелили Малявку. «Пожалели» из двенадцатого калибра с пьяных глаз хромую дворняжку. А потом исчез Дункан. То ли волк задрал, то ли своровал кто. В общем, обычная история, что имеем – не храним, потерявши – плачем. Егерь только вздыхал, когда мне об этом говорил.
Поэтому ты, Иваныч, не расстраивайся, не продавай своего гончака, а заводи ему напарника. Скифу и охотиться веселее будет, и уму-разуму, глядишь, наберётся!
– Так, где ж такую собаку взять, как Малявка?
– А это тебе виднее. Ты же у нас в собаководстве профессор. – Алексей Николаевич ехидно улыбнулся.
Оставшуюся дорогу к дому мои товарищи активно обсуждали, где бы взять стоящего гончака в пару Скифу. А у меня из головы не шла Малявка. Уж больно человеческой показалась мне эта собачья история.
Как у нас среди людей бывает? Иной кичится своими предками, «голубой кровью». А посмотреть на него по-простому – коряжка-коряжкой. Только самомнения больше, чем у других. И невдомек такому обладателю «голубых кровей», что он – как тот Дункан. И имя звучное, и гончак породистый с родословной, и экстерьер – хоть куда, а на деле без маленькой, беспородной собаки-инвалида – просто никчёмный пёс.

Николай ДАНИЛИН

для журнала ВОО “Охотник“