После радости – неприятности. Сибирская охота

Давно задумал я провести рождественские праздники в охотничьей избушке, где можно посидеть у печи, сварить суп из только что подстреленной дичи, добыть пушного зверя, а потом, по возвращении домой, долго-долго вспоминать, как прекрасно было в глухом морозном лесу… В принципе офицеру взять зимой отпуск нетрудно, но у брата Игоря, заядлого охотника, с которым я и хотел осуществить эту мечту, возможности не совпадали с моими. И вот наконец совпали! Как только он сообщил об этом, я тут же вылетел в родную Сибирь.
Сборы начались с вечера. При этом учитывали два обстоятельства. Первое – у брата в тайге, в тридцати километрах от города, не избушка даже, а так – сарайчик, и хоть кое-какие теплые вещи там хранятся, но надо и отсюда брать по максимуму. Второе – эти тридцать километров придётся преодолевать своим ходом, на лыжах, потому рюкзаки должны все же быть подъёмными, хотя кроме одежды туда надо всунуть еще патроны, свечи, крупу, вермишель, овощи, сахар, сухари, сыр… Ведь не на день уходим, и быт наш должен быть хотя бы относительно комфортным…
Когда солнце оторвалось от горизонта, мы были уже в лесу. Собственно, солнце в это время последний раз за утро и увидели: нашли тучи, пошел густой снег. Двигаться, естественно, стало тяжелее, и к обеду я, как пишется, отличник Физической подготовки, почувствовал крепкую усталость. Однако именно тогда, когда глаза уже выискивали место для привала, снег прекратился, засвистели синицы, застучал дятел, а с берега речки, вдоль которой мы шли, взлетела стая рябчиков и расселась на деревья. Мы с Игорем одновременно выстрелили, и две птицы оказались нашими первыми трофеями.
Надо ли говорить о том, как сказалось это на нашем настроении?! А тут еще на нашем пути оказались кусты калины с крупными рубиновыми ягодами, черная черемуха, сладкая, но хорошо утоляющая жажду… Мы тут же пришли к выводу, что начало охоте положено успешное и выпили по крепкому стакану чая за то, чтоб и продолжение у нашей экспедиции было таким же.
Не знаю, то ли не надо было чай пить, то ли надо было выпить что-нибудь покрепче, но дальше все пошло так, как поется в известной песне – «После радости – неприятности по теории вероятности». Сарайчик наш оказался сожженным, находившиеся в нем телогрейки, ватные брюки в совершенно непотребном состоянии валялись вокруг железной печи с длинной трубой.
Конечно, разумнее всего было бы тут же вернуться домой, и так бы, думаю, поступило большинство тех, кто не называет себя гордым именем «охотник». В густом пихтаче у Игоря были припрятаны двуручная пила, топор, гвозди, мы поплевали на ладони, взялись за работу, и к вечеру вокруг печи выросли и стены, и потолок, устеленный лапником.

Когда в небе загорелись первые звезды, в котелке уже закипал суп с рябчиками и выпускал из носа густой пар чайник. Сытно поужинали, легли спать, а перед рассветом, не сговариваясь, проснулись от холода: жилище, возведенное на скорую руку, тепло, естественно, не держало. Но приехали-то мы сюда не спать, а охотиться, и, наскоро позавтракав, загрузившись капканами, пошли в тайгу.
На чистом, выпавшем вчера снегу все следы местных обитателей были как на ладони. Почти сразу увидели след куницы, тянулся он в сторону дальнего леса, и Игорь рассудил, что ставить тут на нее капкан не стоит. Надо искать кедровник или завал деревьев – там она скорее всего станет сейчас отлеживаться и мышковать. Пару лет назад над тайгой пронесся буран, натворил немало бед, и брат знал, где больше всего лежит сваленных им стволом старых великанов. Пошли туда, и точно: вон она, кунья строчка. Увидели мы, где хищница мышковала, где перебежала на дерево и пошла верховым ходом. Поскольку следы были совершенно свежие, мы решили, что она заслышала нас и потому есть шанс настичь зверька. Это новичку сделать трудно, а мы по сброшенному с веток снегу, по оббитой кухте, по царапинам на коре верно вычислили ее маршрут. Пройдя с километр, услышали кунье цоканье, определили, что прячется она в густой кроне кедра. Чтоб не «разбивать» шкурку, брат поменял патрон на более слабый, я хотел было сделать то же самое, чтоб продублировать Игоря, если тот промажет, но он меня остановил: Не для того, мол, промысловиком значусь, чтоб мазать. И точно: заряд дроби пришелся ей в голову…
В последующие часы мы поставили с десяток капканов, повстречали стайки рябчиков и взяли пять птиц – для еды и привады, больше и не надо было.
Короткий зимний день с охотничьей точки зрения получился удачным, мы вернулись домой, накрыли праздничный «рождественский» стол и пришли к выводу, что вчерашняя беда со сгоревшим домиком случайна, и дальше нас ждут только успехи и радости. Ведь что-то в копилку трофеев должны дать капканы, а сегодня мы видели, что по участку гуляет соболь, и обязательно отыщем его…
Но охотничья судьба непредсказуема. Капканы принесли нам вовсе не те результаты, на которые мы рассчитывали. В один попалась сойка, в другой – белка, к третьему подходил-таки соболёк, но что-то его остановило: то ли качество привады, то ли сохранился запах наших рук или металла. Соболя брать крайне трудно, и когда у вас получается это, радуетесь не только ценности трофея, но и тому, что вы, оказывается, настоящий добытчик. Ведь только тех, кто имеет на своем счету соболя, считают охотниками, получившими «аттестат зрелости».
Мы остались без «аттестата». И даже рябчики нам не попадались. При этом брат обеспокоенно поглядывал на заходящее красное солнце: по его мнению, неудача наша связана с тем, что будет перемена погоды, надо ждать усиления мороза.
Пришли в свой домик, растопили печь, включили приемник – точно, синоптики предупредили, что завтра уже к утру будет под сорок, но под вечер ожидается резкое потепление. А это никак не благоприятствует охоте: зверь не будет двигаться.
Ночью проснулись от… выстрелов. Один, второй, третий… Новичок в тайге мог бы и растеряться, и испугаться, подумать невесть что. Но мы поняли сразу: пришел мороз, стал разрывать деревья. И под эти бабаханья в нас стали выяснять между собой отношения охотничий азарт и холодный расчет. Расчет говорил, что не будет успехов по такой погоде, а азарт давил на эмоции: неужто вы сюда пришли, чтоб в избушке сидеть и на тайгу через дверь любоваться?!
Оделись потеплей, пошли. Но мои лыжные ботинки, покрытые сверху прорезиненными чулками, через пару километров от холода сжались так, что я просто вынужден был запросить пощады и чуть ли не бегом возвращаться в жилье. Здесь растер побелевшие ноги, переобулся в валенки.
А через пару часов вернулся Игорь – с улыбкой во весь рот. Оказалось, в один из капканов попал соболь, да к тому отличнейший экземпляр.
К вечеру, как и было обещано, потеплело, мы, можно сказать, рядом с домом добыли пару рябчиков, так что неблагополучный по погоде день можно было вносить в свой актив.
Поскольку назавтра запланировали возвращение в город, с вечера опять упрятали инструменты, легли спать пораньше, развесит у печи обувь для просушки. Проснулись и… И поняли, что опять нас преследует проклятая синусоида успехов и неудач. Один из ботинок брата, висевший ближе к плите, так ссохся, что нога в него никак не влезала. Пришлось разрезать носок, а потом стягивать его дратвой и изолентой. Игорь горько пошутил: раз утро с неприятности началось, то день удачным должен быть…
А по сути так оно и вышло. По дороге домой, можете себе представить, мы взяли двенадцать рябчиков и двух белок! Мало того, вышли в мелколесье на двух лосей, дистанция до них была вполне убойная, но поскольку лицензий не было, мы лишь проводили их громкими хлопками.
Потом были банька, винегреты, хрустальные рюмки, тосты за нас, охотников… Впрочем, не они запомнились, а сами дни той рождественской охоты, где мы сколачивали избушку, били ноги, добывали птицу и зверя, резали новые кожаные ботинки…
Запомнилось счастье, которое коротко и емко называется одним словом: охота.

Владимир ЛЕСНИКОВ

Для журнала ВОО ОХОТНИК