Шитовское охотхозяйство

С Юрием Николаевичем Борисовым, руководителем Шитовского охотничьего хозяйства, мы знакомы давно, во всяком случае, настолько, чтоб при встрече поспрашивать о личном: как семья, как дети, как удалось отдохнуть в праздники…
– В праздники? – он даже вначале не понял, что я имею ввиду майские «каникулы». А поняв, лишь рукой махнул. – Какой там отдых! У нас же охотничий сезон в разгаре был. Правда, разгар этот по нынешним временам – что спичка против костра.
– Почему так? Охотников меньше стало? Зверь с птицей перевелись? Африканская чума всему виной?
Юрий Николаевич невесело рассмеялся:
– Правильно, чума. Только не свиная африканская, а иного характера.
Вот об этом и повели мы речь…

Со зверем-птицей в угодьях Шитовского относительно всё благополучно. Лось в числе вырос, зайца-беляка больше стало, куницы много, горностай не убавился. Лиса, белка, хорь – их тоже, согласно ЗМУ, оптимальное количество, которое и надо поддерживать. Для боровой птицы зима выдалась скверная, снега много, да настом схватывался, однако живы токовища, глухаря и тетерева десятка по два в дни затирки и учёта выявлено, рябчика примерно столько же, и есть все предпосылки для того, чтобы на будущее этих птиц смотреть с оптимизмом.

Почему в таком случае Ю. Борисов об относительном благополучии говорит?
– С кабаном проблема. А что значит кабан для экономики хозяйства? Вложенный в него рубль оборачивался как минимум двумя. Ничто иное такой прибыли не несёт. Однако без должной кормовой базы этот зверь не живёт.
– Но вы же ведь каждый год поля засеивали, куда он жировать приходил!
– И сейчас засеиваем. Да только соизмерять наши площади с теми, которые для жизни кабаньих стад нужны, – это несерьёзное дело.
– Так раньше-то, лет десять назад, помню, вы даже ратовали за то, чтоб снизить поголовье… Неужто так снизили, что подорвали его воспроизводство? Придётся с других регионов животных этих сюда завозить?
– Так кабан не истреблён, он как раз в другие регионы и уходит. Как пришёл сюда когда-то, так и уходит.
– Что ж тому виной?
– Политика наша…

   
Договорились! Я чуть было не рассмеялся. Вот так у нас часто теперь бывает: что где ни случится, даже землетрясение или неурожай яблок – политика виновата.
Но Юрий Николаевич начал растолковывать, что смеяться, конечно, можно, но лучше для начала в ситуацию поглубже вникнуть.
Вепрей в тверских лесах до начала шестидесятых годов прошлого века никто даже не видел. А всё потому, что сельское хозяйство в регионе развито было слабо, в деревнях жили больше грибами-ягодами, чем садом-огородом. Но потом взялись за распашку земель, колхозы нужную технику получили, химию, урожаи неплохие пошли, а в связи с этим крестьяне зарабатывать начали, не в города уезжать, а подворья расширять. Картошку уже не закупали, а сами продавать возили… И всё, и потянулся сюда кабан со Смоленской области, с Белоруссии. Прекрасно ему тут стало жить и от нашей непредсказуемой погоды, помноженной на безалаберность: порой колхозы не успевали до осенних дождей все зерновые убрать, и тут уж хрюшки пировали!..

 
А потом пришли девяностые. Вчера ещё пахотные земли быстро заросли кривым березняком, деревни опустели, автобусное движение между ними отметили, и дороги за год-два «съел лес»…
– В это время как раз к нам прибыл поохотиться Виктор Степанович Черномырдин, премьер-министр России, – продолжает рассказывать Ю. Борисов. – Едем мы с ним по одной из таких дорог, смотрим, топает навстречу старушка с тяжёлой котомкой за плечами. Остановились, разговорились. Оказывается, идёт женщина родных навещать, из одной деревни в другую, а это километров десять. Иного способа передвижения, как на своих двоих, тут уже не существовало. Конечно, чувствовал себя Черномырдин при этом разговоре очень даже некомфортно, понимал, наверное, что это и его личное упущение – до такого уровня регион довести, но всё же сказал на прощание, что трудности – временное явление, что всё перемелится и исправится, а в конце спросил, как тут с дичью стало, с кабанами, в частности. И женщина ответила: «Милый, люди отсюда уходят лучшую долю искать, а ты хочешь, чтоб кабаны тут плодились?» Мудро и точно ответила. Без хозяйственной деятельности человека кабан в нашем регионе жить не сможет. И сейчас кочует на свою исконную родину – в ту же Смоленщину и Белоруссию, где сельское хозяйство развивается лучше, чем в нашей области. Мы в хозяйстве засеваем площади, чтоб какую-то часть его хотя бы удержать, да в надежде на то, о чём говорил Черномырдин: может, всё исправится. И потом, расчёты не на одного кабана ведём: и медведь на овсы придёт, и птицам будет что клевать…
– Браконьеры не достают вас здесь?
– Какие? – спрашивает Юрий Николаевич, и сам же отвечает. – Они сейчас разные браконьеры. Одни без путёвки в лес или на болото идут – таких мало, на них находим управу, а вот другие…
Другие, оказывается, не дичь в угодьях добывать хотят, а… сами угодья. Ведь создавались военно-охотничьи хозяйства людьми толковыми, специалистами своего дела, и места для угодий выбирались не случайные, а такие, которые зверь любит и к которым одновременно с этим охотнику добраться не проблемой будет. За десятилетия уже руководители наших хозяйств, охотоведы, егеря, активные члены КВО сделали многое для того, чтобы территории дислокации наших угодий стали островками если не изобилия, то природного благополучия. Я помню разговор с одним из охотников, постоянно приезжающим в Шитовское аж из Санкт-Петербурга. Спросил его: мол, неужто ближе ничего нет? А он ответил: «Тут место намоленное».

В общем, и Шитовское, и многие другие успешные хозяйства военно-охотничьего общества выглядят лакомым куском для нынешних нуворишей. Те используют и власть, и связи, и деньги, чтоб прибрать к своим рукам наши угодья. Как признаётся Борисов, часто контактирующий со своими коллегами по ВОО, просто здорово, что Центральный Совет имеет принципиальную позицию по этому вопросу, отстаивает интересы хозяйств. Но всё равно с такими «браконьерами» вести борьбу очень сложно.
– Им бы легче было претендовать на те площади, которые общедоступными угодьями называются, не так ли? – спрашиваю я Борисова. – Почему они этим путём не идут?
– А потому что ВОО – уже сродни торговой марки, знака качества. У нас – готовые наработки по сохранению и приумножению дичи, инфраструктура, сформировавшееся ядро клиентов, профессиональные специалисты, обеспечивающие нужный уровень биотехнических мероприятий…
– И вас готовы покупать, так сказать, скопом? И угодья, и вас самих?
– С потрохами, – смеётся Ю. Борисов. – Спросите, нам-то какая разница – служить Общероссийской общественной организации или частному дяде, скажем, господину Сидорову, который к тому же и платить больше обещает?
– Сложный вопрос? – спрашиваю я.
– Ничего сложного. Ведь вся суть в разнице стоящих перед нами задач. Сегодня мы держим баланс между охраной животного мира и человеком с ружьём, так? Кабан – ладно, с ним ситуацию я, кажется, объяснил, но по другим показателям все эти годы поддерживаем уровень поголовья копытных, боровой и водоплавающей птицы, пушного зверя, чётко зная при этом, какую нагрузку, то есть, какое количество охотников могут выдержать наши угодья. Даже если меняются руководители хозяйств и их высшие начальники, это остаётся неизменным: паритет между объектом и субъектом охоты, отвечающий государственным интересам. А какую позицию займёт господин Сидоров? Допускаю, вполне возможно он окажется «святее папы римского», будет радетелем природы, слушать наши советы… Но это я допускаю, так сказать, теоретически, а вижу уже на печальном опыте моих хороших знакомых другие примеры: когда базы превращаются в ночные клубы, когда элитные гости хозяина не соблюдают нормы отстрела, когда егерям и охотоведам с многолетним стажем и огромным опытом говорят: вы, ребята, не вписываетесь в мои планы, вы прибыль не приносите, я поищу менеджеров покруче вас…
Такая вот «чума» грозит нам сегодня. Не свиная африканская, а даже пострашнее.
Но Юрий Николаевич Борисов, не замалчивая проблем, не скрывая трудного сегодняшнего положения, всё же остаётся оптимистом.
– Мы выстоим! – говорит убеждённо. – Обязательно выстоим.

Пётр САЛЬКОВ
Фото автора
Журнал ВОО ОХОТНИК