Жарким августом за горлицами

В прошедшем августе с первого дня открытия охотничьего сезона на степную дичь я несколько выходных дней кряду выезжал поохотиться на горлиц. Вообще-то на горлиц я охочусь ежегодно, но этот сезон запомнился особенно ещё и потому, что перепела в угодьях было очень мало, и оставалось только переключиться на горлиц.

Место охоты ежегодно выбираю в угодьях Военно-охотничьего общества в окрестностях хутора Садовый. Поля вокруг хутора в этот год были засеяны подсолнечником, что, собственно, и привлекало горлицу сюда в изобилии.
Люблю эту охоту за её спортивный характер, за стремительный полёт птиц, а добытая быстро летящая птица приносит удовольствие не только тем, что удовлетворяет мой азарт, но и ещё тем, что её мясо является великолепным по вкусовым качествам продуктом. Кроме всего прочего, охота на степную дичь первая в охотничьем сезоне и даёт прекрасную возможность потренироваться в стрельбе влёт.
С утра горлицы прилетали с хутора, усаживались в лесопосадке на сухих ветках деревьев и уже оттуда, облюбовав участок в поле, летели на подсолнечник. Через пару часов они возвращались в лесопосадку, только на этот раз садилась на деревья с листвой, где и пряталась в тени от солнечных лучей, становясь незаметными для окружающих, в том числе и для нас, охотников.
Лесопосадки в наших краях состоят в основном из акации белой, гледичии, — это деревья, принадлежащие семейству бобовых, — и ясеня. Акации с сухими ветками, как правило, посажены по краю лесополосы, поэтому горлиц, сидящих на этих деревьях, можно видеть издалека.
Приезжал я сюда после обеда, охотился на вечёрке, оставался на ночь, а с утра возобновлял охоту. Птица летит непредсказуемо, особенно в ветреную погоду, а здесь такая бывает особенно часто, поэтому стрелять приходится, учитывая и расстояние до летящих птиц, и скорость ветра, да ещё и предугадывая возможное изменение направление полёта горлицы.
Несмотря на всё это, в этот мой выход охота была удачной, и за вечернюю и утреннюю зорьку мне удалось отстрелять почти норму.
Хотя цели отстрелять норму, или как можно больше, я никогда не ставлю перед собой, охота захватывала, усиливая спортивный интерес, и мне приходилось, преодолевая природный инстинкт, говорить самому себе: остановись, достаточно!
Несколько раз на этих охотах со мной побывали мой зять Александр и внук Фёдор. В первый наш совмест­ный выезд, они прихватили с собой пневматическую винтовку и удовлетворяли свой интерес, стреляя по пластмассовой бутылке, установив её на шляпку подсолнечника. Но Фёдору всё-таки одну горлицу, сидящую на дереве, удалось добыть, а вот Саша, уже во вторую нашу совместную поездку, взял разрешение и путёвку на добычу птиц и соответственно ружьё.
Результат не заставил долго ожидать: если на вечёрке из-за сильного ветра добыть птиц ему не удалось, то уже утром следующего дня, когда ветер стих, он сумел взять трёх горлиц.

В тот вечер пришлось и мне приспосабливаться долго, и прежде, чем добыть первую птицу, я тоже сделал несколько промахов. Но уже утренняя охота доставила всем нам удоволь­ствие по части меткой стрельбы, чем и компенсировала затраты и моральные, и материальные, понесённые накануне вечером.
В дни, когда мы приезжали вместе, мы оставались ночевать в охотничьих угодьях, устанавливали палатку между полем подсолнечника и лесопосадкой, а ранним утром, едва забрезжит рассвет, были уже на ногах.
Да и какой там сон, ведь все мысли заняты предстоящей охотой и анализом прошедшей.
Утром первым делом убирали палатку, пили чай, приготовленный здесь же на костре, соблюдая все меры пожарной безопасности, предупредительно его тушили, во избежание поджога сухой травы, и принимались за своё начатое накануне вечером дело. Только теперь оно, это дело, именовалось утренней охотой.
Иногда к нам присоединялся председатель местного коллектива военных охотников Виктор Михайлович Корнев и его сын Михаил, он же егерь участка охотничьих угодий, на которых мы охотились. Результаты этих совместных охот, по их мнению, всегда были удачными.
Жара, установившаяся с конца июля, продолжалась весь август, прихватив немного сентября, сделав небольшой перерыв, во время которого в ночные часы становилось прохладней, отчего и комфортней, чем днём. Но потом всё снова вернулось: днём столбик термометра зашкаливал далеко за тридцать, а в отдельные дни температура воздуха приближалась к сорока градусам в тени. Надолго установилась аномально жаркая погода для этого времени года, неприсущая началу осени даже у нас на юге. Поэтому трава, которая в мае­июле была ещё зелёной, к открытию охоты на степную дичь в августе стояла высохшая и пожухлая, и порой казалось, что она вот­вот вспыхнет, как порох, от палящих солнечных лучей.
Первые три­четыре охоты птица была ещё не пуганая, и её можно было стрелять как влёт, так и с подхода. В конце августа начали убирать подсолнечник, горлицы по-прежнему продолжали лететь на поля, их количество нисколько не уменьшилось. Но птица стала уже осторожной, и едва заметив наши попытки сблизиться с ней, тут же поднималась и улетала в поле, откуда через минут десять возвращалась и опять усаживалась на деревья.
Мы снова пытались повторить те же действия и старались как можно незаметней подобраться к ней, но она ещё далеко до нашего подхода снималась и в этот раз улетала в сторону хутора, оставляя нас с носом. Там её уже никто не тревожил.
Подлетая с поля, если нам не удавалось вовремя спрятаться за кустами и деревьями, птицы поднимались высоко в небо, и старались облететь нас стороной.
Увидев горлиц на сухих ветках, мы начинали охотиться с подхода, но часто они снимались и улетали до того, как мы подходили на доступное для выстрела расстояние. Бесшумный подход затруднялся тем, что под ноги то и дело попадали сухие листья и сломанные ветром ветки.
С подхода охотиться становилось с каждым днём всё труднее и труднее. После одной из таких попыток, когда горлицы снялись и улетели, я решил проверить, не остались ли ещё на дереве беспечные птицы. Такое уже бывало. Стоило мне только опустить ружьё, расслабиться, стать менее осторожным и внимательным, как с деревьев срывались затаившиеся там птицы и быстро улетали невредимыми.
Вот и на этот раз, я подошёл к старому ясеню, спрятался за ствол дерева и стал внимательно вглядываться в зелёную крону, откуда только что снялись горлицы. Сидящую без движения горлицу в зелени листвы можно заметить, если только она выдаст сама себя.
На долю секунды я всё же обнаружил неосторожную горлицу, но сразу же и потерял её из виду. Стою за деревом, прислушиваюсь, жду, когда она снова проявит себя.
«Гулить» — разговаривать на своём языке, она не стала, однако любопытство, кто там внизу, заставило её вертеть головкой, чем она и выдала себя.
Я вышел из-за укрытия и сделал несколько шагов по направлению дерева, на котором она сидела, но тут же наступил на сухую ветку, которая громко хрустнула под ногой. «Вот и всё, — выдал себя, — подумал я — дальше подходить рискованно».
Если горлица взлетит, её можно просто упустить, не сделав выстрела, так как она быстро скроется за зеленью высоких деревьев. Выцеливать птицу нет времени, на всё про всё одна-две секунды. Стрелять в такой ситуации приходится навскидку. В безветренную погоду мне удавалось практически со стопроцентным результатом брать птицу, а вот во время сильного бокового ветра, это сделать было проблематично, приходилось подолгу приспосабливаться, выбирать нужный момент.
Сейчас же до птицы, на мой взгляд, было далековато, хотя, может быть, мне так показалось. Двигаться вперёд после всего случившегося было бессмысленно. Я медленно поднял ружьё и как только накрыл стволами горлицу, нажал плавно на курок. В тот же миг птица попыталась взлететь, но её попытка была оборвана выстрелом.
Подойдя к дереву, на котором только что она сидела, в сухой траве я увидел лежащую чисто битую птицу. Горлица оказалась молодой, и это объясняло, почему она подпустила меня на убойный выстрел. Взрослые особи такого себе не позволяли, они, заподозрив опасность, как ни старался себя не выдать, разом снялись и улетели.
Правда, последние охоты этого года на горлиц были уже не столь удачными, но от этого не стали менее интересными и по-прежнему приносили удовольствие.
В этом сезоне, здесь же, мне удалось поохотиться и на сизарей, однако их было немного. Но всё-таки несколько штук я добыл.
А вот вяхирь подтвердил свою характеристику одной из самых осторожных птиц. На чучела вяхирь не летел, а мои попытки взять его с подхода не увенчались успехом.
Павел ЧЕРКАССКИЙ
г. Ставрополь