© Установка Безопасности 2024. Все права защищены
Menu
Рубрики блога
Статья о промышленном шпионаже.
Невероятно, но факт: индустриальное развитие начиналось с того, что европейские монахи беззастенчиво крали производственные технологии у китайцев. А потом весь этот гнусный промышленный шпионаж почему-то назвали научно-техническим прогрессом.
В тотальной борьбе за выживание человечество в совершенстве освоило два быстрых способа приобрести имущество: украсть или отнять. Другие методы – например, спекулировать на товарах или производить их на продажу – раньше считались лузерскими. А как иначе, если искатели наживы осуществляли операции «украсть» и «отнять» как раз по отношению к тем, кто исправно платил налоги со своего бизнеса? Но когда на всех обитаемых континентах расцвел промышленный шпионаж, мир стал еще более циничным.
Украсть, чтобы произвести товар самому – эту формулу можно назвать по-своему гениальной. Суть промышленного шпионажа заключается в присвоении уже существующей технологии: никому ведь не хочется изобретать велосипед. А своровать технологию чаще всего означало добыть информацию. Следовательно, похитители сведений способствовали их распространению, тем самым приближая наступление информационной эры, в которой мы сейчас и живем. Кто сегодня владеет информацией, тот владеет миром – это тебе любой оперативник с Лубянки подтвердит. Поэтому промышленный шпионаж был, есть и остается эффективным средством информационных да и вообще любых войн. Не верь, когда тебе говорят, что он появился лишь в XIX веке, когда бурными темпами стало развиваться промышленное производство. Технологии воровались всегда, даже когда еще не было самого слова «технологии». На самом деле, прогресс неотделим от воровства. Если разобраться, любой изобретатель, становясь владельцем ноу-хау, получает конкурентное преимущество: у него есть то, чего нет больше ни у кого. А нарушение его монополии как раз и способствовало победному шествию изобретения по всему миру. За примерами далеко ходить не надо.
В VI веке Византия терпела огромные убытки, поскольку была вынуждена постоянно переплачивать за шелк посредникам из Ирана. Шелк доставляли в Константинополь из Китая, по Великому шелковому пути. А шелковые ткани здесь по традиции ценились очень высоко. От разорения из-за высоких цен на шелк Византию спасла божья воля, а точнее – спецоперация.
Первыми в мире официально известными (если так можно сказать о людях, сохранивших инкогнито) промышленными шпионами стали монахи, причем христиане. Их было двое. Они сами пришли к императору Византии Юстининану в 552 году и предложили ему секрет производства шелка. Они-то и объяснили, что шелк добывают из коконов шелковичных червей, вскормленных листьями тутового дерева. Предприимчивые священнослужители намеревались доставить в Византию из Китая грены (т.е. яички) шелкопряда.
Они подвергали себя серьезному риску: за попытку украсть секрет производства шелка полагалась смертная казнь. Монахи вернулись из своей экспедиции в тот же год. Выкраденные ими драгоценные грены они прятали в заранее приготовленных полых посохах. При этом на обратном пути они были вынуждены заботиться о сохранности яичек (конечно же, шелкопряда, а ты что подумал?) и избегать встречи с китайскими контрразведчиками. Это была сложная операция, закончившаяся полным успехом. С тех пор в Европе и стал производиться шелк.
В средние века от промышленного шпионажа сильнее всего пострадали китайцы – у них беспардонно позаимствовали не только секрет шелка, но еще и технологии изготовления бумаги, пороха, компаса и фарфора. В роли шпионов часто выступали монахи-миссионеры. Зато сейчас обитатели Поднебесной мстят всему миру, выпуская гигантскими партиями кроссовки неизвестной компании Reebak, поддельные автоматы Калашникова и прочие полезные вещи.
Супершпионом XVIII века стал некто Фоли, литейщик из Сторбриджа (Великобритания). Этот предприимчивый товарищ беспокоился о качестве английской стали: оно было очень низким. Чтобы решить эту проблему, Фоли взял скрипку, вырядился в костюм менестреля и отправился на континент. Он выдавал себя за странствующего музыканта и, не вызывая подозрений, путешествовал по всей Европе. Лжемузыкант побывал в Бельгии, Богемии, Испании и Северной Италии. Везде, где только мог, он разведывал секреты производства стали: наблюдал за работой литейщиков, расспрашивал мастеров и тщательно запоминал все тонкости. Собрав информацию, Фоли получил отличную сталь и построил несколько заводов по ее производству. Это едва не стоило ему жизни: одна из европейских гильдий литейщиков наняла убийц, чтобы уничтожить нахального конкурента. Наемники сумели устроить пару диверсий на заводах Фоли, но до самого владельца не добрались. Бывший шпион перехитрил всех своих врагов: он сказочно разбогател, наплодил детей и умер своей смертью.
Ты наверняка понятия не имеешь, что такое пудлинговое фришевание (если, конечно, не носишь гордое звание металлурга). Немецкий фабрикант Эберхард Хеш тоже этого не знал, но очень хотел узнать, потому что именно так назывался высокопроизводительный метод выплавки стали, который изобрели в Шеффилде (Англия). В 1823 году Эберхард приехал в Шеффилд. Он выдал себя за клиента и сумел проникнуть на территорию завода. Где и мирно разгуливал, ненавязчиво делая зарисовки оборудования в своем блокноте. За этим занятием его застукал мастер цеха. Убегая от погони, Эберхард спрятался в печной трубе. Преследователи потеряли его из виду и успокоились. Но рабочие, задувшие доменную печь, сильно удивились, когда оттуда вывалился некто, весь перепачканный сажей. Английские пролетарии приняли его за черта (который почему-то ругался на чистом немецком языке) и разбежались. Предприниматель умудрился без помех выбраться с территории завода, спокойно вернуться в Германию и наладить там свое пудлинговое производство стали. Этот занятный инцидент иногда ошибочно называют первым в Европе случаем промышленного шпионажа.
В промышленном шпионаже был замечен также знаменитый изобретатель Эдисон. В 80-х годах XIX века шла борьба между сторонниками постоянного и переменного тока. За постоянный ток выступал Эдисон, за переменный – Вестингауз и Тесла. Каждый из ученых отстаивал свое изобретение. Это была важная дискуссия: по сути, речь шла о том, какими будут электростанции. Когда переменный ток начал одерживать победу, Эдисон раздобыл чертежи генератора переменного тока Вестингауза, собрал его, а затем передал штату Нью-Йорк. Так появился электрический стул. Следующим шагом Эдисон раструбил на весь мир, что переменный ток используется для казни преступников. Репутация постоянного тока оказалась выше. Этот ловкий ход отсрочил победу переменного тока.
После изобретения Чарльзом Гудиером процесса вулканизации каучука (а случилось это в 1839 г.) мир охватила «резиновая лихорадка». Из резины делались нужные вещи: макинтоши (не компьютеры!), галоши, и автомобильные шины.
А вот сырья для всего этого добра катастрофически не хватало. Проблема была в том, что деревья, дающие каучук, росли только в Амазонии, то есть на территории Бразилии. Туда хлынули толпы вольнонаемных сборщиков, валом пошли инвестиции. Бразилия, обладая монополией на производство каучука, расцветала. Срочно был принят закон, предусматривающий смертную казнь за попытку вывоза из страны каучуконосов. Такие попытки предпринимались, но успеха не имели. До тех пор, пока одна из британских компаний не наняла Генри Уикхэма. Он как раз находился в Бразилии. Генри сумел пройти сквозь джунгли и добраться до труднодоступного плато Тапажос. Там Уикхэм собрал десять мешков семян каучуконосной гевеи и вернулся на побережье, ломая голову над тем, как вывезти ценную добычу. Шпиону крупно повезло: как раз в это время капитан британского судна «Амазонка» Вильсон скучал и пил виски днями напролет, потому что не хотел гнать корабль обратно порожняком, а клиентов с грузом не было. Несмотря на большой риск, Вильсон согласился вывезти контрабанду. Оставалось только пройти таможню. И тут отличился Уикхэм. Он разыграл перед таможенниками настоящий спектакль, выдав себя за ботаника, а свой груз – за семена необычайно редких орхидей. Уикхэм в красках расписал, с каким нетерпением эти семена ждут в Лондонском ботаническом саду, как сама королева Виктория днями и ночами мечтает о прекрасных бразильских орхидеях. Таможенники поверили. Так в 1876 году Великобритания получила вожделенные семена, а Генри Уикхэм – дворянский титул. А поскольку в тогдашней Британской империи были территории практически с любым климатом, то и для каучуковых деревьев нашли подходящее место в Юго-Восточной Азии. К началу XX века «резиновая лихорадка» закончилась, и Бразилия лишилась своего шанса стать одной из богатейших стран мира. Великобритания пользовалась плодами этого преступления до тех пор, пока не был придуман синтетический каучук.
Шпионы не только похищали секреты, но и устраивали диверсии против перспективных вражеских разработок. Так, американский оружейник Ремингтон собирался продать Германии 20 тысяч новехоньких винтовок одноименной фирмы. Винтовки испытывал сам император. Об этом прознали конкуренты. С помощью нанятого шпиона патроны в испытуемой винтовке были заменены на бракованные. Когда император попытался выстрелить, оружие дало осечку. Во второй раз тоже случилась осечка. Император Вильгельм II в гневе швырнул винтовку наземь и отказался от контракта.
Хайрэм Максим, изобретатель пулемета «Максим», едва не потерпел фиаско со своим детищем. Соперником Максима был Бэзил Захарофф, представлявший интересы оружейной компании Nordenfeldt. И хотя пулемет Nordenfeldt уступал «Максиму», пройдоха и опытный коммерсант Захарофф имел все шансы выиграть конкурентную борьбу. Он и его агенты распускали слухи о крайней ненадежности пулемета «Максим». А чтобы подтвердить эту информацию, Захарофф провел ряд диверсий. Когда «Максим» демонстрировали герцогу Генуэзскому, испытания орудия пришлось отложить: шпионы, которых нанял Захарофф, споили пулеметчиков до бессознательного состояния. Хайрам предпринял ответный шаг: перед презентацией в Италии он заявил, что его пулемет будет стрелять, даже если простоит сутки в воде. За день до презентации «Максим» поместили в бассейн. Тогда Захарофф нанял ныряльщиков, которые забрались ночью в воду и подпилили боек пулемета. В итоге Хайрэм все же получил контракт, после чего предложил Бэзилу сотрудничество. Так Захарофф стал компаньоном Максима и помог распространить его пулемет по всему миру – на радость Анке-пулеметчице.
Французский шпион Шарль Люсьето отличился в годы Первой мировой войны. Он обнаружил, что отравляющие химические вещества зачем-то поступают на заводы Круппа. Шарль немедленно познакомился в кафе с одним из крупповских полицейских, охранявших завод. Тот и рассказал ему под кружку пива, что на заводе делаются снаряды, наполненные отравляющими газами. Люсьето сделал вид, что не верит ни одному слову. «Спорим?» – спросил полицейский. Так было заключено пари на 2 тысячи марок. Чтобы выиграть его, полицейский тайком провел Шарля на полигон, где происходило испытание химического оружия. На полигоне обстрелу из орудий подверглось стадо баранов, и все они быстро скончались от ядовитого газа.
Шарль разыграл потрясение и восторг от мощи немецкого оружия, вручил полицейскому 2 тысячи марок и попросил на память осколок снаряда. Полицейский сходил за осколком. Через три дня осколок уже находился в руках опытных французских химиков, которые вскоре получили формулу секретного немецкого газа – трихлорметилового эфира хлоругольной кислоты.
Даже сверхстрогие меры безопасности не смогли остановить беспредел в краже изобретений, который воцарился в XX веке. Прежде всего это касалось оружия и военной промышленности. Противостояние разведслужб выливалось в охоту за промышленными секретами. К примеру, в начале Первой мировой войны Великобритания стремилась заполучить секрет производства дюралюминия, который использовался при строительстве немецких цепеллинов. Франция охотилась за нержавеющей оружейной сталью NIROSTA, полученной в лабораториях Круппа. Германия, собирая информацию о любых военных новинках, в то же время жаждала аккуратно прибрать к рукам американское производство хлопка через систему подставных трестов, чтобы спокойно делать бездымный порох. Над всеми этими проектами трудились сотни шпионов. Даже окончание войны не снизило масштабов этого разведывательного угара. А уже когда началась Вторая мировая война, то все, что было раньше, показалось детским лепетом. Кино про Штирлица ты видел, так что пересказывать не будем.
Германский фабрикант Густав Крупп в годы Второй мировой войны проявлял параноидальную подозрительность. Дошло до того, что он распорядился исподтишка обрабатывать ни о чем не подозревавших посетителей рентгеновскими лучами, чтобы гарантированно засветить фотопленку, которую шпион мог хитроумно спрятать на себе.
«Шпионаж – это часть большого бизнеса», – любил повторять один из самых успешных шпионов 20-х годов прошлого столетия. Звали его Алмонт Камминг. Он основал в США компанию, которая обеспечивала контршпионаж на предприятиях, но при этом попутно занималась добычей секретов. Однажды Каммингу поручили раздобыть производственную информацию с закрытого предприятия. Проникнуть на этот завод было практически невозможно. Тогда Алмонт предпринял блестящий ход: он обратился в полицию с заявлением об ограблении. С его слов выходило, что на него напал кто-то из рабочих. Врал он очень убедительно, и полиция провела его на территорию завода, чтобы провести опознание преступников. Грабителей, конечно, не нашли, но Камминг свое задание выполнил.
Самая выдающаяся в истории человечества операция по промышленному шпионажу напрямую связана с созданием атомной бомбы. В ее разработке американские специалисты сильно опережали советских ученых. СССР пришлось делать ставку не только на выдающихся физиков, но и на разведку – требовалось уточнить ряд важных моментов. Американцы приняли невиданные меры безопасности по своему проекту «Манхэттен». Все отделы, работавшие над проектом, размещались в разных зданиях, электронная сигнализация стояла буквально повсюду, отработанные черновики каждый вечер сжигались в присутствии агента ФБР. В отстроенном «атомном городе» Лос-Аламосе прослушивались все телефонные разговоры, а все письма проходили через цензуру. Более того, некоторые обитатели Лос-Аламоса получали водительские права с номерами вместо фамилий. Велось наблюдение даже за пассажирами поездов, уходивших из Лос-Аламоса и близлежащих городов. Но даже все эти меры не помешали советскому агенту «Персею» – Леонтине Коэн – вывезти полученные от другого агента материалы (а уж как они добывались, даже трудно представить). Передача сведений прошла в курортном Альбукерке, находившемся по соседству с Лос-Аламосом. Во время проверки в поезде Леонтина догадалась сунуть в руки одного из агентов ФБР коробку с салфетками – якобы затем, чтобы достать билет. А когда проверка закончилась, она сделал вид, что забыла про эти салфетки. Сработал психологический фактор: ей вернули их без проверки, и напрасно: именно в салфетках были спрятаны секретные документы.
Американец Карл Рух был экспертом по прослушиванию телефонов. В 1950-х годах его услуги понадобились косметической компании Revlon, которая отчаянно боролась за рынки сбыта с компанией Hazel Bishop. Для начала Рух организовал тотальную прослушку сотрудников Revlon. Президент компании Дэн Роджерс с большим удивлением узнал, что прослушивался даже его телефон. Затем «жучки» были установлены в офисе Hazel Bishop. Благодаря этому, Revlon стала опережать конкурента. В свою очередь глава Hazel Bishop – Реймонд Спектор – заподозрил, что его офис прослушивают. И тоже решил обратиться к специалисту. Им опять оказался вездесущий Карл Рух. Он заслужил доверие Спектора, быстро обнаружив несколько «жучков», которые сам же и ставил. А в Hazel Bishop и не подозревали, что Карл работает и продолжает работать на Revlon. Короче говоря, козел в огороде с капустой – это всего лишь жалкое подобие той ситуации, в которой оказался Рух.
Довольно часто заимствование идей происходит на практически легальных основаниях. А вот и классический пример: компания Рольфа Хауссера производила куклу по имени Лили с 1956 года. Игрушка предназначалась не для детей: кукла стала секс-символом немецких мужчин. Впрочем, Лили нравилась и женщинам, и детям. И она очень понравилась Барбаре, дочери Рут Хэндлер, владевшей компанией «Мэттел». Барбара увидела эту куклу в Люцерне, где она была в отпуске вместе с родителями. Заботливая мама купила своей дочке сразу трех Лили.
В тот же год Рут решила наладить производство подобных кукол, но только для девочек. Так в 1959 году на свет появилась кукла Барби. Она выглядела менее сексуально, чем Лили, но девочки пищали от восторга. Компания Хауссера вскоре обанкротилась, про куклу Лили забыли, и весь мир покорила тезка Барбары Хэндлер.
Самый большой провал советской разведки во время холодной войны связывают с именем Олега Пеньковского. Он считается главным Мальчишом-Плохишом, продававшим буржуинам военные тайны Родины, а именно – информацию о ракетных технологиях. Пеньковский был полковником ГРУ, и по долгу службы должен был добывать для СССР секреты американских ракет. Но вышло наоборот: работая под прикрытием в Государственном комитете по координации научно-исследовательских работ, он получил доступ к секретным материалам о советских ракетах и сбывал сведения британской разведке.
КГБ вышел на изменника случайно, во время штатного наблюдения за местом возможных встреч иностранных резидентов (фонтан в ГУМе). После этого события за Пеньковским установили слежку. Пеньковский был опытным разведчиком. Он умел обнаруживать признаки скрытого наблюдения, грамотно пользоваться тайниками, уходить «от хвоста». Поэтому за ним следили так, чтобы он ничего не заподозрил. Главная сложность заключалась в поимке шпиона с поличным. Пеньковский отлично знал, что у наблюдающей аппаратуры есть «мертвая зона», которая не просматривается – подоконник. Поэтому все секретные документы он снимал на подоконнике миниатюрным фотоаппаратом Minoх. Засечь его было трудно. Тогда КГБ провел крупномасштабную контрразведывательную операцию. Завербованы были соседи Пеньковского, все его друзья и даже жена. Каждый его шаг фиксировался. Для поимки шпиона с поличным была сконструирована специальная автоматическая аппаратура, которая в нужный момент выдвинулась с верхнего этажа, сфотографировала через окно Пеньковского, склонившегося над секретными документами, и тут же убралась обратно. Затем последовал арест. Вопреки легенде, придуманной писателем Виктором Суворовым, Пеньковский вовсе не был сожжен в топке Аквариума ГРУ: в 1963 году предателя расстреляли.
С появлением крупных транснациональных корпораций промышленный шпионаж вышел на новый виток. Им стали заниматься не только враждующие государства, но и вообще все, кто хотел добыть легких денег. Обиженный на руководство компании сотрудник мог принести большие неприятности, продав секретные сведения конкурентам.
В 1985 году местом незаконной передачи информации стал даже мужской туалет. Некто Юджин Мейфилд, перестав быть сотрудником компании Procter & Gamble, решил заработать денег. Он предложил компании Colgate-Palmolive информацию о маркетинговых планах «Проктора и Гэмбла» относительно новой зубной пасты Crest. Сотрудники Colgate обратились в ФБР. Процедура обмена секретных бумаг на деньги происходила в туалете аэропорта Кеннеди (Нью-Йорк). Предприимчивый шпион получил 20 000 $, а затем забрал у своего контрагента брюки, чтобы избежать погони. Но это не спасло Мейфилда от ареста.
В наши дни промышленный шпионаж и не думает прекращаться. Он приспособился к среде обитания и научился мимикрировать. Деятельность так называемых «пиратов» (не сомалийских) – это тоже он. Теперь совсем не обязательно присваивать изобретение или идею – слишком уж хлопотное дело. Куда проще продать товар и получить прибыль. К примеру, как только появился один очень популярный mp3-плеер (мы не хотим тут никого рекламировать, но вообще-то это был эппловский iPod), на рынок хлынули его многочисленные клоны и «убийцы» – то есть более доступные по цене гаджеты с аналогичным дизайном и набором функций. Воровство идей и технологий продолжается, и, по всем признакам, вечеринка еще в самом разгаре. Государства с их спецслужбами тоже не собираются отказываться от промышленного шпионажа. Просто сейчас его принято называть нейтральным термином «экономическая разведка». Одно плохо: о современных тайных операциях на этой благодатной ниве ты сможешь прочитать лет через 50, не меньше.