Первый рязанский гусь

— Ну что? Едем на гуся?
Это мой старый добрый приятель Валера, такой же, как и я, военный пенсионер, приглашает меня в Рязанскую область на весеннюю охоту…

Я — охотник с большим стажем, почти тридцать лет председатель коллектива военных охотников, первый раз взял ружье в восьмом классе. Это была одностволка шестнадцатого калибра. Меня научили самостоятельно заряжать патроны и обращаться с ружьём. Начинал с утиной охоты, охоты на рябчика, вальдшнепа, тетерева из шалаша, глухаря на току. Позднее переключился на пушнину в зимнее время.

…Сказочный зимний лес. Со мной две рабочие лайки — Цыган и Марта. В рюкзаке термос с чаем и кусок хлеба с колбасой. Целый день вместе с собаками распутываю куньи следы. Возвращаюсь домой в деревню при свете луны и звёзд. Мороз. Пропотевшая телогрейка промерзла и превратилась в панцирь. Собаки поняли, что охота закончилась, и ушли вперед. Огни деревни светятся далеко, там меня ждёт изба с тёплой печкой, горячая картошка с растительным маслом, селёдочка, квашеная капустка, солёные грибки. А если в рюкзаке кроме остатков мороженой колбасы и хлеба ёще и куница, то жизнь прекрасна!

Вторая любимая зимняя охота — это охота в полях на лису. Белый маскировочный костюм, карабин Барс за плечами. Большое удовольствие — найти лису, любоваться ее пируэтами при добыче мышей.
Сближение на выстрел — процедура особенная. Сердце колотится, перекрестие оптического прицела дрожит. Задача — сблизиться на минимальное расстояние, метров сто — сто пятьдесят, редко ближе. Стрелок я не очень. Чтобы как­то компенсировать дрожь от эмоций, могу сделать более­менее точный выстрел только с колена.

Финал пушной охоты — это самостоятельная выделка меха. А потом добытый и выделанный тобой трофей украшает женский состав родни.

Охотился я в основном на родине моего отца, недалеко от города Ржева. В деревне жила его сестра. Вот к ней я и ездил. Места очень красивые. Деревня славится своим болотом с большими урожаями клюквы. Из болота берёт начало река Кокша, что впадает в Волгу. А здесь — это ручей, который можно перепрыгнуть. В лесу есть черника, брусника и, конечно, грибы. Кроме птиц, на которых я уже охотился, есть лось, кабан. Иногда приходят медведи и волки. Из пушнины — куница, хорь, норка, енот, редко — рысь. Много развелось бобров, а про лис и говорить нечего.

Ржевская земля — это особое место. В годы Великой Отечественной войны здесь проходила линия обороны Москвы Ржев — Вязьма. Здесь почти нет места, где бы не была пролита кровь наших бойцов, а полегло их в этих местах немало. Земля напичкана следами войны. Почти сравнявшиеся с землей и заросшие блиндажи, окопы. Где ни копнешь, можно наткнуться на уже сгнившее оружие, боеприпасы, каски, штыки. Бывало, сидишь в вечернем весеннем лесу с местным старым охотником Мишей. До тяги вальдшнепа ещё есть время. Прекрасный тихий весенний вечер. «Вот видишь, — говорит Миша, здесь была лесная дорога». И если присмотреться по возрасту деревьев, действительно, просматривается дорога, а рядом маленький окопчик. Это пулемётное гнездо держало дорогу под прицелом. И думаешь: что за бойцы были в этом окопе, откуда война занесла их в эти края, о чём они думали, о чём говорили между собой, остались ли в живых, и как сложилась их боевая судьба?

В те годы произошёл со мной интересный случай. Возвращался я в город с охоты. Везут меня на телеге, прицепленной к трактору. Со мной несколько деревенских попутчиков. Хоть и не положено, но ружьё у меня заряжено на всякий случай. Вдруг заяц или лиса выскочат. Так и случилось. В поле мышковала лиса. Удалось подъехать метров на пятьдесят. Стреляю. Лиса, раненная, завертелась на месте.
Второй выстрел делать не стал. Жалко портить шкуру. Спрыгнул с телеги без ружья и к лисе, в надежде, что почти её добыл. Лиса, сильно хромая, рванула к лесу, я за ней и… упираюсь в пушку. Я остолбенел, забыл про лису, и мне показалось, что где­то рядом должен быть расчёт этого орудия. Помните у Константина Симонова в «Живых и мёртвых», остатки дивизии генерала Серпилина выходили из окружения в смоленских лесах и наткнулись на группу наших бойцов с пушкой, которую они тащили на себе от самого Бреста? Но пушка, на которую я наткнулся, была лишь отголоском и напоминанием тех далёких боёв, сильно поржавевшая и без многих деталей.

Город Ржев заслуживает звание города¬героя. Хотя на этом участке фронта не было достигнуто стратегического успеха, но наши бойцы на этом направлении удержали немцев и сковали их продвижение на столицу. Потери были огромные, и этот факт долгое время замалчивался. Только недавно заслуженно городу Ржеву было присвоено звание «города солдатской Славы».

Но это я отвлекся. Так что же о весеннем гусе в Рязанской области? Гусей я видел много над своей деревней. Каждую весну их путь пролегал над ней, с небольшими отклонениями в стороны. Гуси шли и днем и ночью, издавая голоса на большой высоте.

Охота на гуся для меня была какой­то загадочной и недоступной, я завидовал тем, кто имеет возможность такой охоты. Гусь — птица особенная, осторожная и чутьистая, ведь недаром говорят «гуси спасли Рим», а гуси-лебеди являются персонажами русских сказок.

И вот мы с сыном и Валерой несемся на Рязань. Для меня рязанские края — это родина Есенина, Циолковского, знаменитое училище военно¬десантных войск и, конечно, Приокский Государственный заповедник. У самого города сворачивам на Шилово. Чем ближе к пункту назначения, те чаще Валера, как опытный гусятник и знаток здешних мест, ложится грудью на руль, втягивает голову в плечи, пытаясь заглянуть за верхнюю кромку лобового стекла, чтобы высмотреть гусиные клинья.
Заехали к егерю, оформили путевки. На место в свою деревню добрались уже глубокой ночью. Выходим из машины… Лёгкий ночной весенний холодок. А в воздухе стоит гусиный гомон. Вот это да! В моей жизни уже было много весен, но каждая весна и для охотника и просто для любителя природы — это всегда праздник души. А с возрастом это ещё более ценно.

Весенний воздух наполнен птичьим многоголосьем, «блеяньем» бекасов на болотах, бормотанием тетеревов, хорканьем и цыканьем вальдшнепов в лесу. А тут гусиный гомон рядом, в нескольких сотнях метров. Такого я ещё не слышал.
Хозяин дома нас встретил госте­приимно. Сходили за водой, принесли дров. Через час в доме стало уютно и тепло. Утром выяснилось, деревня стоит на высоком берегу небольшой речки, впадающей в Оку. За речкой на другом берегу, огромные до горизонта разливы вперемешку с островками суши. Валера пояснил, — это территория заказника. Вот, оказывается, откуда всю ночь доносились ласкающие слух охотника голоса гусей. Заказник практически каждую весну является местом их массовой остановки.

После завтрака Валера повез нас с сыном к месту охоты и к своим старым знакомым. Ехать до места минут пятнадцать. Увиденное нас поразило. Первое впечатление — тут собрались добротные мужики! На берегу Оки большая армейская палатка. У входа на мачтах развиваются флаги России и Военно­морского флота РФ. Внутри полная цивилизация. Газовая плита, набор посуды, рукомойник, большой стол с лавками, во всю стену плакат «Приветствуем участников весенней охоты». На плите в кастрюле варится гусь, как выяснилось, первый на всю компанию. На воде казанка под мотором. Недалеко от палатки автопарк гостей и вездеходная техника, которая входит в состав этого охотничьего комплекса.

Но главное — это компания, которая нас встретила, как своих.
Место лагеря выбрано удачно. Гусиных клиньев проходит очень много. В поле расставлены профили и чучела гусей. Утром и вечером охотники расходятся каждый в своё место. Нашли и мы себе места в кустах на краю поля по кромке разлива Оки.

Наши места удачными не назовёшь, так как за ними высокие деревья, и гуси идут над их верхушками, а то и ещё выше. И стрелять через крону деревьев — дело бесполезное.

Но всё-таки мне повезло. Пара гусей прошла надо мной по открытому месту. Стреляю. Один из гусей резко пошел в сторону, плюхнулся в воду и поплыл. От меня до него метров триста. Его напарник, описав большую дугу, вернулся к своему товарищу, стал кружить над ним и звать его с собой в небо. От увиденной картины у меня защемило сердце. Вспомнилась знаменитая песня — лебединая верность. Гусь, покружив над раненым ещё некоторое время, улетел. Что делать? Гуся не достать. У всех троих короткие сапоги. Решили продолжить охоту на своих местах. Гусь никуда не денется, мы его видим. Пусть плавает. Сходим за лодкой и доберем его.

Прошло немного времени. Смотрю, идут двое охотников, как раз в направлении моего гуся. Кто они? (Как потом выяснилось, из нашей компании). Как быть? Кричать, не трогайте моего гуся — глупо, далеко. Что за охотники? Ну, все, конец моему гусю.

Так и случилось. Эти охотники и добрали гуся. И только в лагере выяснилось, — они тоже стреляли, и им показалось, что их гусь спланировал на воду. Они вдвоём пошли его искать, и к радости нашли «моего своего» гуся. Мне осталось только поздравить товарищей с добычей, хотя чувство досады осталось.

На третий, последний день охоты нам повезло. Вечером, уже по тёмному, вышли из своих кустов и направились в лагерь. Слышим, идёт небольшая стая. Присели. Стая над нами. Стреляю первым, мимо. Затем почти одновременно Дима и Валера. Один гусь отделяется и почти вертикально подает. Трофей — красивую крупную птицу — записали на опытного гусятника Валеру. Придя в деревню, он показал нам мастер¬класс снятия шкуры вместе с пером.
Виктор СЕМЁНОВ